Informburo.kz
Образование советского Казахстана.
Часть 1. Большевики и “Алаш”
31 января 2020, 12:00
10718
Основатели партии “Алаш” / Скриншот с видео в Youtube-канале “irinator.kz”
Известный историк Радик Темиргалиев рассказывает о непростых взаимоотношениях партии большевиков и партии “Алаш” по вопросу создания казахской автономии.
В 2020 году исполняется 100 лет со времени образования Казахской АССР. Это была важная веха в истории казахского народа, в силу сложных перипетий истории утратившего в XIX веке институты национальной государственности.
Informburo.kz начинает публиковать цикл статей историка, главного эксперта Института мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента Радика Темиргалиева, который рассказывает, каким образом происходило образование новой советской автономной республики в 1918-1920 гг.
Радик Темиргалиев / Фото с сайта ca-portal.ru
В первой части освещается сложный и противоречивый процесс первой попытки создания автономии как компромисса между большевиками и национальной партией “Алаш”.
Большевики и национальный вопрос
Одним из ключевых пунктов программы большевиков, пришедших к власти в России в октябре 1917 года, было признание права наций на самоопределение, то есть права каждого народа на образование собственного государства. Глава большевиков Владимир Ленин в своей дореволюционной работе высказывался предельно чётко: “Под самоопределением наций разумеется государственное отделение их от чуженациональных коллективов, разумеется образование самостоятельного национального государства” [1].
При этом большевики изначально напрочь отметали идею возможного федерального устройства России. То есть Ленин допускал возможное отделение некоторых регионов бывшей империи, но в самой России не планировалось создание каких-либо квазигосударственных объединений.
Однако в течение 1917 года в разных регионах возникло множество национальных политических движений, избравших своей целью как создание полностью независимых государств, так и образование автономных государственных образований в составе Российской республики. “Национальный вопрос Ленин всегда воспринимал всерьёз, но то, что во время революции и Гражданской войны национализм неожиданно проявил себя в качестве мощной мобилизующей силы, его очень изумило и обеспокоило. Большевики ожидали, что национализм может появиться в Польше и Финляндии, но стремительное возникновение многочисленных националистических движений на большинстве территорий бывшей Российской империи застало их врасплох” [2], – отмечает в этой связи профессор Гарвардского университета и автор одной из самых интересных работ в данной области Терри Мартин.
Продолжать игнорировать “федералистов” означало умножать ряды своих противников. Сила Ленина всегда заключалась в его необычайной гибкости, если того требовала ситуация, он всегда был готов пересмотреть свои прежние взгляды.
С весны 1917 года глава большевиков, несмотря на активное противодействие некоторых соратников, стал все чаще говорить о будущей России как о “Союзе свободных республик” [3].
Становление партии “Алаш”
Насколько важное значение во внутриполитической борьбе имела позиция по национальному вопросу, показывает пример партии кадетов, сохранившей приверженность лозунгу “единой и неделимой России”. В результате партию покинул целый ряд видных деятелей нерусского происхождения. В их числе был признанный лидер казахского национального движения и комиссар Временного правительства в Тургайской области Алихан Букейханов.
“Партия кадетов против национальной автономии. Мы же, собравшись под знаменем “Алаш”, решили создать национальную автономию” [4], – объяснял он своё решение в открытом письме.
Казахский аристократ (чингизид) Алихан Букейханов был членом центрального комитета кадетской партии и масоном, то есть имел очень важные личные связи со многими представителями российской элиты, в том числе с председателем Временного правительства России А.Ф. Керенским. Разрыв отношений с кадетами был ему невыгоден, но соратники по национальному движению поставили его перед необходимостью сделать четкий выбор. “…Мы все были этим недовольны” [5], – рассказывал позже заместитель председателя правительства Алашской автономии Халел Габбасов, комментируя отношение казахской интеллигенции в 1917 году к членству Алихана Букейханова в кадетской партии.
21-28 июля 1917 года в Оренбурге состоялся I Всеказахский съезд с участием делегатов из Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской, Уральской, Семиреченской, Ферганской областей и Букеевской орды. В постановлении съезда указывалось: “В России должна быть демократическая федеративная парламентская республика… Киргизские области должны получить областную автономию, смотря по национальным различиям и бытовым условиям” [6]. Также было принято решение о создании национальной политической партии (позже получившей название “Алаш”) и выдвинуты кандидаты для участия в предстоящих выборах в Учредительное собрание.
В партии “Алаш” была почти вся национальная элита. В её рядах состояли самые известные писатели, поэты, педагоги, журналисты, юристы, медики, инженеры, агрономы и ветеринары. Несмотря на то что 90% казахского населения не умело читать и писать, авторитет образованных людей (оқығандар) был крайне высок. В отличие от других восточных обществ, где приобщение к европейскому образованию нередко порицалось, в казахской среде люди, закончившие учительскую семинарию или университет, напротив, становились ролевыми моделями. Практически все наблюдатели конца XIX – начала XX века отмечали большую важность вопроса образования детей для значительной части казахского населения. Поэтому неудивительно, что партия интеллигентов, носящих модные европейские костюмы, быстро обрела большую популярность среди казахского населения.
В ноябре 1917 года образовавшаяся партия “Алаш” получила первый серьёзный опыт политической борьбы, приняв участие в выборах в Учредительное собрание. В округах с преимущественно казахским населением партия взяла верх над своими противниками. По Семипалатинскому уезду “Алаш” получила 85,6% голосов избирателей, в Тургайском округе – 75% голосов, в Уральском округе – 75% голосов, в Семиреченском округе – 57,5% голосов. Всего, по информации Алихана Букейханова, партию “Алаш” в Учредительном собрании должны были представлять 43 депутата [7]. Бесспорно, это был триумф новой партии.
5-13 декабря 1917 года в Оренбурге прошёл II Всеказахский съезд, единогласно высказавшийся за образование территориально-национальной автономии “Алаш”. Изначально данный шаг планировалось осуществить уже после Учредительного собрания, но алашевцы были вынуждены экстренно форсировать реализацию своей идеи после захвата власти в Петрограде большевиками. Было образовано правительство Алаш-Орда, председателем которого стал Алихан Букейханов. Столицей автономии был провозглашён Семипалатинск.
Постановление о проведении Всеказахского съезда / Фото с сайта infourok.ru
“Триумфальное шествие” большевиков
К новой власти руководство партии “Алаш” отнеслось крайне негативно. 1 (14 декабря) 1917 года Алихан Букейханов даже опубликовал воззвание к населению, в крайне резкой форме охарактеризовав как большевиков в целом, так и Ленина в частности. Очевидно, лидер партии “Алаш” не верил в способность большевиков удержаться у власти на долгое время. В его оправдание можно отметить, что столь же ошибочно оценивало ситуацию большинство серьёзных российских политиков. При этом непосредственного противодействия большевикам алашевцы не оказывали. В ходе II Всеказахского съезда делегатами было принято решение “не вмешиваться в борьбу русских между собою” [8].
Вопреки ожиданиям город за городом, уезд за уездом быстро переходили в руки большевиков. В советской историографии этот процесс позже получил название “триумфальное шествие Советской власти”. С ноября 1917-го по март 1918 года большевики захватили власть во всех городах на территории современного Казахстана, за исключением Уральска.
Опьянённые лёгкой победой, представители новой власти, в рядах которой было множество бывших преступников, дезертиров, люмпенов, стали осуществлять настоящий произвол под одобренным Лениным лозунгом “Экспроприация экспроприаторов” (“Грабь награбленное”). Повсеместно происходили грабежи, аресты, расстрелы.
“Они называли себя красными. Совершали погромы казахов, отбирали у них лошадей… ” [9], – вспоминал атмосферу того периода представитель одной из самых известных казахских фамилий, потомок легендарного Шакшак Жанибек-батыра Газымбек Беремжанов.
“Как происходило большевистское движение в центральных частях России, киргизам было неизвестно. На окраинах же оно сопровождалось насилием, грабежом, злоупотреблениями и своеобразной диктаторской властью, говоря короче, движение часто представляло собой не революцию (как обычно она понимается), а полнейшую анархию” [10], – в свою очередь свидетельствовал основатель самой популярной национальной газеты “Қазақ” Ахмет Байтурсынов.
Начались репрессии в отношении членов партии “Алаш”. 25 января 1918 года военный комиссар Тургайской области Алиби Джангильдин объявил в розыск Алихана Букейханова и Ахмета Байтурсынова. За голову каждого из них была объявлена награда в 25 тысяч рублей [11]. Формально они были обвинены в пособничестве атаману Дутову, но фактически это было сведение личных счётов.
Алиби Джангильдин являлся одним из немногих казахов-большевиков с “дооктябрьским стажем”, то есть вступившим в партию до прихода большевиков к власти. По этой причине он обладал серьёзным авторитетом и пользовался особым расположением наркома по делам национальностей Сталина. Однако среди казахского населения репутация Джангильдина, напротив, была весьма неоднозначной в связи со слухами о его вероотступничестве и переходе в православие.
Весной 1917 года за проведение большевистской агитации Алиби Джангильдин около двух месяцев находился под арестом. Оказался он в заключении по распоряжению комиссара Временного правительства в Тургайской области Алихана Букейханова. Теперь гонители и гонимые поменялись местами.
Последние надежды алашевцев были связаны с Учредительным собранием, хотя Алихан Букейханов и прогнозировал его роспуск. В этом вопросе он не ошибся. Большевики, проигравшие выборы эсерам, 5 января 1918 года просто разогнали депутатов, собравшихся определить основы новой федеративной России.
Стало ясно, что большевики, пришедшие к власти нелегитимным образом, тем не менее представляют собой единственную реальную силу в России, с которой можно вести переговоры о признании казахской автономии. Тем более что после прихода к власти они официально признали право на национальное самоопределение и провозгласили Россию федерацией.
Переговоры с Лениным и Сталиным
Первыми инициативу проявили лидеры уральской группы партии “Алаш” Жаханша и Халел Досмухамедовы. В конце февраля 1918 года они выехали в Москву, где провели встречи со Сталиным и Лениным. По мнению известного отечественного исследователя С. Аккулы, эта миссия была осуществлена по прямому поручению Алихана Букейханова [12].
Данный факт создавал определенное неудобство для официальной советской историографии. “Председатель Совнаркома РСФСР В.И. Ленин и нарком по делам национальностей И.В. Сталин принимают делегацию алашордынцев, которые хотели протащить свое требование буржуазно-националистической автономии в Казахстане, однако их манёвр не удался. В.И. Ленин подтвердил, что право нации на самоопределение каждый народ решает сам” [13], – описывалось это событие в одной из советских хроник.
Это была, мягко говоря, весьма вольная интерпретация данного исторического события. Никакими документальными основаниями для подобных утверждений советские историки не располагали. В архивах официальных документов большевистского руководства никаких материалов о содержании переговоров до сих пор не обнаружено [14]. При этом сохранился целый ряд свидетельств о ходе переговоров со стороны партии “Алаш”, согласно которым стороны сумели установить контакт и достигнуть компромиссных договорённостей по всем актуальным вопросам.
“После съезда по решению нашей группы членов правительства, я поехал в Москву, чтобы перед Советской властью добиваться признания нашего правительства, как автономного Советским правительством. Приехал я снова в Москву в конце февраля и был принят Совнаркомом и в первую очередь тов. Сталиным, бывшим в то время народным комисс. по национальным делам. После довольно длительных переговоров моих Совнарком РСФСР решил признать Алаш-Орду как временную автономную власть в Казахском крае и самим Иосифом Виссарионовичем была написана в “Известиях” статья” [15], – вспоминал данный эпизод на допросе в НКВД в 1938 году Жаханша Досмухамедов.
Помимо прочего руководители западного отделения получили также 12 миллионов рублей, предназначенных для подготовки учредительного съезда. Воодушевленные состоявшимися переговорами, руководители западного отделения “Алаш” отправили торжествующую телеграмму в Семипалатинск в адрес центрального руководства. В ней сообщалось, что советское правительство распорядилось освободить всех арестованных членов партии, собирается рассмотреть вопрос по образованию автономии, что при Советском правительстве решено открыть казахский комиссариат, состав которого будет определён алашским руководством.
1 апреля 1918 года состоялся обстоятельный телефонный разговор наркома по делам национальностей Сталина и Халела Габбасова. Спустя 10 лет на допросе в ОГПУ Халел Габбасов передавал содержание данных переговоров следующим образом: “Я настаивал на необходимости скорейшего осуществления идеи самоопределения нации, согласно провозглашённой Советской властью декларации о самоопределении. Точно не помню, но я уведомил о 14 пунктах, в основном заключавших восстановление ликвидированных казахских учреждений, организации национальной автономии в рамках Советов, освобождение арестованных деятелей казахского народа.
Ответ Сталина сводился к тому, что от нас для этого требуется признание Советской власти. При этом условии будут приняты немедленные меры к организации Учредительного съезда для объявления автономии. Дальше он добавил, что постановление Всеказахского оренбургского съезда целиком укладывается в рамки национальной политики Советской власти” [16].
16 апреля 1918 года центральное руководство Алашской автономии по телеграфу сообщило своим уездным комитетам: “Ведём по прямому проводу переговоры с Совнаркомом относительно автономии. Совнарком признаёт нашу автономию при условии признания Советской власти” [17].
В свою очередь руководство западного отделения Алашской автономии опубликовало специальное воззвание к населению: “Всекиргизский народный совет “Алаш-Орда” признал Советскую власть Российской Федеративной Республики и установил с Советом народных комиссаров сношения. При Совете народных комиссаров на днях будет образован комиссариат по киргизским делам и в самом непродолжительном времени будет опубликован декрет об автономии Киргизского края… Помните, сородичи-киргизы, что ваше естественное право на национальное самоопределение впервые признаётся официально Советской властью трудящихся, сумейте оценить это политическое благородство русского пролетариата” [18].
Нет никаких оснований не доверять данным сведениям, даже с учётом того, что они исходят только из лагеря одной стороны участников переговоров. Лгать им просто не было смысла. Афишируя свои переговоры с большевиками, алашевцы открыто демонстрировали, на чью сторону они становятся в разворачивающейся Гражданской войне. А врагов у большевиков было много.
Срыв переговоров
Очевидно, что в начале апреля 1918 года алашевцы пребывали в эйфории. Все необходимые договорённости были достигнуты, они официально и открыто признали Советскую власть, теперь осталось сделать лишь заключительный шаг – провести Учредительный съезд Казахской советской республики. Но оказалось, что алашевцы стали праздновать свою победу раньше времени. Большевистское руководство внезапно отказалось исполнять свою часть сделки и просто оборвало все связи с алашевцами.
Недоумевая по этому поводу, 21 апреля 1918 года заместитель председателя Алаш-Орды Халел Габбасов направил специальную телеграмму на имя Ленина и Сталина: “Вопрос автономии киргизских областей является вопросом жизни и смерти киргизского народа. Точка зрения Совнаркома, переданная комиссаром Сталиным по прямому проводу 2 апреля, внесла было успокоение среди киргизского населения. Но пренебрежение к естественному праву народа со стороны местных Совдепов не прекращаются, гонения киргизской организации, аресты членов их восстанавливают киргизскую массу, углубляют национальный антагонизм… Здесь киргизский Народный совет, выполняя непреклонную волю киргизского народа, считает за долг принять все меры к возможно скорому осуществлению идеи автономии, ждёт срочного ответа на официальное своё представление по прямому проводу 3 апреля с[его] г[ода]” [19]. Никакого ответа на это обращение не последовало.
Читайте также: 100 лет автономии “Алаш”. Всё, что нужно знать о первой казахской республике
“…Члены Алаш-Орды в марте 1918 года по прямому проводу вступили было в переговоры с центральной властью, но переговоры эти были скоро прерваны полным молчанием в ответ на предложенный Алаш-Ордой проект условий соглашения. Так как в этом проекте соглашения не было ничего выходящего из пределов основных положений, объявленных Советской властью в Декларации прав народов России, то прекращение переговоров полнейшим молчанием Советской власти показалось правительству Алаш-Орда по меньшей мере непонятным и сделало дальнейшие попытки в этом направлении совершенно безнадёжными” [20], – вспоминал позднее Ахмет Байтурсынов.
Алашевцы оказались в совершенно нелепой ситуации. Им наверняка казалось, что Сталин, выманив публичное признание Советской власти и прекратив на этом всякое взаимодействие, просто обвёл их вокруг пальца. В результате алашевцы оказались вынуждены примкнуть к антибольшевистскому движению.
Неизбежно возникает вопрос: чем был вызван отказ большевиков от дальнейшего сотрудничества с алашевцами?
К сожалению, данная тема не получила должного освещения в трудах отечественных историков. Один из самых известных исследователей эпохи Д.А. Аманжолова, констатируя произошедшее резкое ухудшение отношения большевистского руководства к “Алашу”, в апреле 1918 года отмечает: “Определённую роль в формировании такой оценки сыграло, вероятно, и активное противодействие любым контактам СНК с “Алашем” и её органами А. Джангильдина и руководителя партии “Үш жүз ” К. Тогусова“. Для более ясного понимания роли упомянутых исторических персонажей необходимо хотя бы в общих чертах осветить их деятельность в этот период.
Джангильдин против “Алаша”
По замыслу Сталина, решение об образовании казахской советской автономии впервые должно было быть принято на Тургайском областном съезде Советов, открывшемся ещё 21 марта 1918 года. Однако Алиби Джангильдин просто проигнорировал конкретное указание руководства. Этот факт были вынуждены признавать с оговорками и советские историки: “Борясь против алашордынцев, как злейших врагов Советской власти, отбрасывая предлагаемую ими буржуазную автономию, некоторые Советы отрицали автономию вообще. Они не поняли коренной разницы между советской и буржуазной автономией. В частности, на Тургайском съезде Советов также не был поставлен вопрос о Советской автономии Казахстана” [21].
Откровенный саботаж в вопросе создания национальных автономий в Казахстане и других регионах вызвал негодование Сталина. В своём обращении к восточным Советам, опубликованном 9 апреля 1918 года в газете “Правда”, нарком по делам национальностей подробно разъясняет, для чего необходимо перейти к решению данного вопроса: “Автономно-буржуазные группы, возникшие в ноябре и декабре прошлого года в окраинах поволжских татар, башкир, киргиз, Туркестанского края, постепенно разоблачаются ходом революции. Для того чтобы окончательно оторвать от них “их же собственные массы” и сплотить последние вокруг Советов, необходимо взять у них автономию, предварительно очистив её от буржуазной скверны, и превратить её из буржуазной в советскую.
Буржуазно-националистические группы требуют автономии, для того чтобы превратить её в орудие закабаления “своих собственных” масс. Именно поэтому, “признавая центральную Советскую власть”, они вместе с тем не хотят признавать местных Советов, требуя невмешательства в их “внутренние дела”. Некоторые Советы на местах решили ввиду этого отвергнуть совершенно всякую автономию, предпочитая “разрешение” национального вопроса путём оружия. Но этот путь совершенно непригоден для Советской власти. Он, этот путь, способен только сплотить массы вокруг буржуазно-национальных верхов, а верхи эти выставить спасителями “родины”, защитниками “нации”, что ни в коем случае не входит в расчёты Советской власти. Не отрицание автономии, а признание её является очередной задачей Советской власти” [22].
В своей докладной записке, направленной в Совнарком РСФСР 21 апреля 1918 года, Алиби Джангильдин оправдывался: “Население области ещё недостаточно политически развито. Контрреволюционные элементы среди крестьянской, киргизской и торговой буржуазии и националистически настроенных кругов не дремлют… Ввиду таких обстоятельств, я решил не поднимать на съезде вопроса об автономизации киргизских областей. Автономия необходима, но до неё надо укрепить власть Советов, обезопасить её от нападения извне и изнутри. Поэтому прошу Совет народных комиссаров предоставить решение вопроса о времени объявления автономии области мне и областному Совету, когда [он] покажет себя на деле органом, способным преобразовать местную жизнь на социалистических началах” [23].
Алиби Джангильдин / Фото с сайта vlast.kz
Надёжным союзником в борьбе против создания автономии для Алиби Джангильдина стал старый оппонент алашевцев, лидер казахской социалистической партии “Үш жүз” Кольбай Тогусов. Это был бывший “пантюркист-исламист”, стремительно полевевший после успеха большевиков. В апреле 1918 года Джангильдин и Тогусов в состоявшемся телефонном разговоре быстро нашли общий язык [24].
21 апреля 1918 года, то есть в тот же день, когда Джангильдин направляет свою записку руководству с объяснением причин невозможности создания автономии, на имя Ленина поступила телеграмма Кольбая Тогусова, в которой помимо прочего сообщалось: “До сведения моего, председателя партии “Үш жүз “, дошло, что А. Букейханов имел с вами разговор по прямому проводу об автономии казахов. Довожу до сведения, что партия “Алаш” разогнана, члены её арестованы. А. Букейханов, один из видных активных участников выступления Дутова, разыскивается” [25]. Вслед за этим Кольбай Тогусов назначил вознаграждение за поимку Алихана Букейханова в 10 тысяч рублей, Ахмета Байтурсынова – в 3 тысячи рублей [26].
Согласованный характер действий между Алиби Джангильдиным и КольбаемТогусовым не вызывает никаких сомнений. Но это было ещё не все. Тогусов приложил усилия, чтобы вовлечь в борьбу против автономии дополнительные силы. Одним из союзников тогусовской партии “Үш жүз” была акмолинская молодёжная организация “Жас қазақ”. Её председателем был известный впоследствии казахский поэт и писатель Сакен Сейфуллин. Он с искренним и большим уважением относился к Кольбаю Тогусову. В своих мемуарах Сакен Сейфуллин уделил много места освещению роли лидера партии “Үш жүз” в истории революции и Гражданской войны.
25 апреля 1918 года Акмолинский уездный съезд направил телеграмму в адрес Сталина с протестом против идеи создания казахской автономии. “Текст телеграммы написал Байсеит Адилев, редактировал его я… Правильно или неправильно решили мы в то время, тогда не нам было судить. Наше мнение об автономии продолжало оставаться таким, каким оно было изложено в резолюции, вплоть до 1920 года… ” [27], – признавал в своих мемуарах Сакен Сейфуллин. С учётом тесных личных взаимоотношений двух личностей и времени отправки телеграмм с большой долей уверенности можно предполагать, что таким образом проявилось влияние Кольбая Тогусова на младшего товарища.
Авторам официальной летописи казахстанских коммунистов впоследствии оставалось лишь выражать сожаление по данному поводу: “… Акмолинский уездный съезд депутатов казахских трудящихся, правильно оценив контрреволюционную сущность буржуазной автономии Алаш-Орды и отвергнув её, вместе с тем принял ошибочное постановление, в котором говорилось: “Автономию примем тогда, когда будет много грамотных среди нас”. Такая постановка вопроса была неправильной” [28].
“Правильно или неправильно решили мы”
Целенаправленные усилия Джангильдина, Тогусова и Сейфуллина принесли свои плоды. Сталин решил уступить. 2 мая 1918 года, отвечая на запрос ВЦИК о сущности партии “Алаш” он сообщил, что это буржуазно-кадетская организация, а её лидер Алихан Букейханов разыскивается исполкомом Тургайской области [29].
В приведённом выше отрывке из воспоминаний Сакена Сейфуллина обращают на себя внимание нотки определённого сомнения автора в этичности сделанного шага (“правильно или неправильно решили мы”). Тем не менее, если оставить в стороне моральный аспект, необходимо признать, что с точки зрения преследования собственных интересов, действия противников партии “Алаш” были совершенно политически прагматичными.
“Большинство образованных казахов стали членами алаш-орды и активно поддерживает политику байской верхушки. Если казахам сейчас дать автономию, не обособив алаш-орду, то власть захватят буржуазные националисты” [30], – так обосновали свою позицию Сакен Сейфуллин и его соратники. Совершенно очевидно, что точно таким же образом рассуждали Алиби Джангильдин и Кольбай Тогусов.
В феврале 1918 года, когда большевистское руководство предложило направить в Москву представителей казахского народа для обсуждения важных вопросов, в том числе связанных с созданием автономии, Алиби Джангильдин телеграфировал в ответ, что не может этого обеспечить в связи с отсутствием “преданных интересам трудящихся масс кандидатов” [31].
По сути это было открытым признанием, что комиссар не может найти среди казахов двух-трёх достаточно образованных людей, придерживающихся большевистской идеологии. Это свидетельства исторических личностей, гораздо лучше знавших и понимавших казахское общество того периода, нежели советские историки, привыкшие манипулировать фактами, чтобы изобразить широкую поддержку большевиков широкими народными массами.
Учитывая популярность партии “Алаш” среди казахского населения, наглядно продемонстрированной в ходе выборов в Учредительное собрание, при колоссальном авторитете Алихана Букейханова, Ахмета Байтурсынова, Миржакыпа Дулатова, Жаханши Досмухамедова, Халела Досмухамедова и других ярких личностей национального движения они действительно заняли бы все ключевые позиции в советской автономии. Единственной возможностью избежать подобного варианта развития событий было блокирование самой идеи образования национальной автономии.
Таким образом, можно с уверенностью заключить, что казахские деятели пробольшевистского толка сыграли действительно серьёзную, если не главную роль в решении Сталина прервать переговоры с “Алашем” и они же фактически воспрепятствовали созданию казахской автономной республики, которая могла появиться еще весной 1918 года.
Продолжение следует
Читайте Informburo.kz там, где удобно:
Facebook | Instagram | Telegram
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.