К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПЛЕМЕННЫХ НАЗВАНИЙ  КИПЧАКОВ

Posted on    by

 

Питер Б.Голден,

США (Rutgers University

 Newark, New Jersey)

                                                                                                                                                               

К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПЛЕМЕННЫХ

НАЗВАНИЙ  КИПЧАКОВ

 

С момента их появления во второй половине XI в. на восточном пограничье Киевской Руси и вплоть до разметавшего и частично поглотившего их монгольского нашествия кумано-кипчакская полития была доминирующей силой в значительной части евразийских степей. Кумано-кипчаки сыграли важную роль в этногенезе разных средневековых и современных тюркских народов. В результате тесных связей с Венгрией, Византийской империей, Киевской Русью, Грузией и Хорезмом, они оказали большое влияние как положительное, так и негативное, на политическое, экономическое и социальное развитие этих оседлых стран. Современное состояние наших сведений о средневековых кипчаках, несмотря на сравнительно узкий круг источников, на который они опираются, позволяет нам обрисовать, разумеется, с некоторыми, порою значительными пробелами, характер их взаимоотношений с соседними народами и государствами. Однако, когда речь идет о внутренней истории, социо-политической организации этих племен, дело обстоит совсем иначе. В этой до сих пор мало изученной области, особенно ощущается скудность наших источников. К тому же приходится учитывать и то обстоятельство, что составлявшие кипчакские федерации племена, хотя и сохранили, до известной степени, традиции связанные с древнетюркским государством, в числе подвластных племен они были, никогда не создали своего собственного государства в родных степях. В связи с этим, следует отметить, что одной из забытых ими традиций была письменность, отсутствие которой во многом затрудняет наше понимание внутренной динамики их развития, мешает узнать, так сказать, подноготную этого общества. Причины, вызвавшие эту политическую отсталость, очевидно, надо искать как в тех событиях, вызвавших миграцию кумано-кипчаков в западно-евразийские степи, так и в тех природных и политических условиях, с которыми они столкнулись на своей новой родине.

Вопрос об этногенезе кумано-кипчакских племен считается одним из самых сложных и спорных проблем тюркологии [1]. Формирование этих разнородных племенных групп было многослойным, продолжительным процессом, происходившим большею частью вне поля зрения наших источников. Сложность этого процесса отражается в этнонимической пестроте кипчакских союзов и подсоюзов. Таким образом, одну часть этой политии называют «кипчакской» арабские, персидские, грузинские, армянские, монгольские и китайские источники. В византийских и латинских источниках для обозначения для обозначения западной ветви этого союза употребляется этноним Κούµανοι, Κοµανοι, Cumani, Comani, т.е. Quman. В венгеро-латинских хрониках и грамотах мы встречаемся с формой Kun, бытующей и поныне в качестве фамилии тех потомков куманов, искавших убежища в Венгрии во время монгольского нашествия. Вапрос о происхождении этих центральноазиатских кунов нельзя считать решенным. Дальнейшие исследования необходимы также по вопросу об их возможном отожествлении с куманами. Этноним Куман калькировался древнерусскими и некоторыми другими немецкими, латинскими и армянскими источниками ср.: древнерусс. Половчин, половцы, нем. Falwen, Valwen, лат. Pallidi, арм. хартеш «бледно-желтый, бледный» [2]. Восточную ветвь этой политии составляли племена канглы. Отожествление канглы с куманами подтверждается францисканцем Рубруком, совершившим в XIII веке путешествие в монгольскую столицу [3]. Очень соблазнительной является еще не установленная деривация этнонима канглы со среднеазиатско-иранского топонима кангха.

Что же касается этнонима кипчак, то он впервые упоминается, хотя и не в совсем ясном историческом контексте и только в плохо и фрагментарно сохранившейся строке, в надписи в честь уйгурского кагана Эль Тутмыш Бильге (первая треть VIII века) [4]. Кипчаки упоминаются также писавшем в IX веке ибн Хордадбехом как соседи кыргыз «в полунощных странах». По-видимому, в то время они еще находились в северной и северо-восточной части тюрского мира [5]. Трудно установить принадлежали ли в это время кипчаки к союзу, возглавляемому «кимекским хаканом». К концу X века, согласно данным «Худŷд ал-‘Âлем» [6], а кипчаки, хотя и признавали над собою верховную власть «кимекского хакана», уже отделились от последнего и кочевали в близком соседстве с «печенежской страной» в Волго-Яикском междуречье. Какме другие этнические элементы, помимо, тюркских, входили в состав кимекского союза не сообщается нашими источниками. Гардизи в одном очень путаном рассказе перечисляет кимекские племена или роды: Ими, Имек, Татар, Баяндур, Кыфчâк, Ляникâз. Согласно переданной им легенде, кимеки были татарского происхождения [7]. Как бы ни достоверной или недостоверной была эта легенда, мы можем предположить, что среди кимекских племен и родов, подобно другим, тюркским государствам и конфедерациям, в том числе и орхонским, были нетюркские элементы.

В начале XI в. вследствие все усиливавшихся смут в киданьской империи, племя (или союз) Кай (Qay) принудило своих соседей, Кунов, откочевать и искать себе новые пастбища. Последние в свою очередь вытеснили дальше на запад племя Сары (или Шари). В последовавших межплеменных неурядицах, Куны, неизвестно каким образом, установили свое господство в кимекском союзе. Эта миграция, общие сведения о которой, сообщает нам Мервези [8], присоединила к кимекскому союзу новые этнические и племенные элементы. В ее результате этногенез кумано-кипчаков достиг нового этапа; они приняли тот этно-политический облик, который стал знаком средневековым авторам.

Как было упомянуто выше, вопрос об этногенезе племен кимек, кипчак, кун и кай и их этнических взаимосвязях породил обширную литературу [9]. Мы не ставим целью этой статьи рассмотреть во всех подробностях различные гипотезы выдвинутые учеными по поводу этого вопроса. Единственным, бесспорным заключением, на котором сходятся мнения исследователей, является то, что в состав этого племенного союза входили разнородные этнические элементы. Наряду с тюркским элементом были и тюркизованные (или, по крайней мере, ставшие уже двуязычными) монгольские и иранские племена. По мере того как мы внимательно и всесторонне изучаем историю даже «чистых» тюркских элементов, все яснее становится наличие среди этих же племен и более древних монгольских, иранских и других этнических элементов. Например, племенная группа кай впоследствии выступавшая у мусульманских народов как один из самых храбрых и отважных из тюркских народов, являлась одним из племен, входивших в состав протомонгольского сяньбийского союза. Они фигурируют в орхонских памятниках, под именем «татабы», в качестве одного из подвластных тюркам племен [10]. Согласно данным арабских географов, перед тем как кай откочевали на запад, они были самыми близкими соседями кунов в Центральной Азии [11]. Это обстоятельство может указать на общую этническую среду. Иными словами, надо иметь ввиду более чем вероятное протомонгольское происхождение кунов.   

У нас нет достаточно подробных данных для того, чтобы утверждать, что куны говорили по-монгольски. Но интересно отметить, что мы находимв знаменитом словаре куманского языка, Codex Cumanicus, монгольские элементы или заимствования, некоторые из которых можно относить к периоду предшествовавшему монгольскому нашествию. Например, кум. tovulġa «шлем» (с типичным для кипчакских языков ġ > w изменением) монг. daġulġa, кум.  silevsün «рысь» монг. silegüsün, кум. bulov «булава» монг. bilaġu, кум. сутень, название реки упомянутой в древнерусских летописях = «молочная» монг. süten [12].

Нет у нас и данных для того, чтобы определить оставались ли в куманской (половецкой) конфедерации в канун монгольского нашествия племена, еще говорившие по-монгольски. В этом отношении исламские источники сообщают одно интересное известие. Монголы, попытавшиеся разъединить половцев с их союзниками иранского происхождения, Асами, обратились к первым со словами «мы с вами одного рода» [13].

Это событие можно интерпретировать двояко. Быть может, указывает на осознание этими группами общих тюрко-монгольских политических традиций или же оно подчеркивает наличие в кумано-кипчакском союзе элементов, сохранивших монгольский язык и этничность. Такой симбиоз разнородных этнических элементов в кочевых обществах нельзя считать необычным. За исключением сравнительно узкого круга исследователей, многие из занимающихся проблемами, связанными с созданием кочевых государств и племенных союзов, часто обходят молчанием некоторые важные вопросы. Например, какую роль играют потребности кочевой экономики в тех факторах, которые объединяют племена того или иного союза? Какую роль играют в этом процессе политические и военные нужды, вызванные давлением и угрозами соседних кочевых врагов и оседлых государств? До какой степени племенной союз создается для чисто оппортунистических грабительских целей? [14] Важно ли языковое единство? Является ли оно необходимой предпосылкой в кочевом мире для создания племенного союза? В кумано-кипчакском союзе, по-видимому, эти факторы играли второстепенную роль. За исключением тех случаев, когда сплочение вызывалось необходимостью отразить общего врага, политические связи были, в общем, весьма слабыми. Доказательством слабости этих связей служит почти полное отсутствие государственности в их степных политиях. Трудно установить какое значение имели этнические различия. Однако, нельзя сомневаться в том, что эти этнические различия не только существовали между разными кипчакскими племенами, но порою давали о себе знать. Некоторые источники намекают на враждебность одних кипчакских племен к другим, которая основывалась на этнических различиях. Например, Ибн Халдун, описывая современное ему мамлюкское государство, сообщает о старой вражде, существующей между членами рода (или племени) Токсоба (Токсобичи древнерусских летописей), который имел «татарское» происхождение, и представителями рода Д.рут, якобы «кипчакского происхождения» [15]. Само собою, разумеется, такую межплеменную вражду в кочевом мире нельзя считать исключением.

Как было упомянуто выше, кумано-кипчаки не создали своего государства [16]. Очевидно, у них не было для этого достаточных стимулов. Они и без этого овладели богатыми пастбищами, идеальными для кочевания. К тому же их географическое положение предоставляло широкие возможности для наживы или, по крайней мере, для того, чтобы дополнять «годовой доход» или грабительскими набегами, или путем службы в качестве наемных войск в армиях соседних оседлых государств. Предпосылок необходимых для создания кочевого государства не было: окружающий мир не представлял никакой военной опасности, не было и междоусобиц из-зи недостатка пастбищ. Соседние оседлые государства являлись или слишком слабыми для того, чтобы нанести кумано-кипчакам сокрушительный удар, или же слишком занятыми собственными междоусобицами. Помимо этого, кумано-кипчакские беги путем брачных и военных союзов с княжеским родами соседних государств, особенно с Русью, Грузией и Хорезмом, внедрялись в правящие верхушки этих держав и стали неотделимой частью их политической жизни. Но эта политика кумано-кипчаков имела негативные последствия для них самих. Политическое и военное равновесие, достигнутое таким путем, привело к политической стагнации кочевников, препятствующей их дальнейшему политическому и социальному развитию. Таким образом, кумано-кипчакский союз, составные племена которого не раз следовали противоречащей друг другу политике, оказался не чем иным как союзом племенных вождей. Каждое племя, под руководством своего правящего рода, часто проводило независимую политику в своих узких племенных интересах. Несколько родов и подразделений, объединявшихся вокруг знаменитых и талантливых военных вождей, таких как Шарукан или Боняк, образовывали субконфедерации. Одну такую субконфедерацию представляли собою «Половцы Дикии» древнерусских летописей [17]. Итак, кумано-кипчакские племена представляются нам союзом племен, уже начинавшим превращаться в этнос. Но процесс этот был еще далеким от своего завершения.

Одним из самых важных, но вместе с тем трудных с точки зрения их интерпретации, источников по этнической истории являются племенные названия. При изучении этих названий нам всегда следует учитывать этническую сложность, самобытность истории каждой группы. Кочевые политические образования создавались и распадались с поразительной быстротой. Обобщающие политические названия исчезали или изменялись с той же скоростью. В зависимости от политической, социальной и экономической обстановки, языки тоже испытывали воздействие окружающей их среды, сближаясь с родственными им языками и диалектами. Замена одного языка другим языком даже иной языковой семьи, является далеко не исключительным событием при этих условиях. Доказательством служат многие примеры отюречивания иранских и финно-угорских народов. С этими предостерегающими замечаниями мы можем приступить к анализу кипчакских племенных названий.

 

Кипчакские племена и роды

Ay–apa/Ay–opa: в древнерусских летописях упоминаются два племенных воэжя с этим именем; Аепа сын Асъня и Аепа сын Гиргеня [18]. Как антропоним эта форма очень просто объясняется на тюркской почве: ay «луна» и apa «отец, дед, предок» [19]. В таком случае ay–apa никакого отношения к племенным названиям не имеет. Но, если читать эту форму как ay–opa, то перед нами открывается иная картина. Слово opa фигурирует в именах нескольких куманских племенных вождей: Китанопа, Арсланопа, Алтунопа, Ченегрепа (о которых речь будет ниже). К сожалению, остается неясным отношение этого слова к oba «племя, род» [20]. Прицак предполагает, что ay–opa является более поздней формой qay–opa [21]. Подобное решение этого вопроса предложено Рашони [22]. Надо признать, что из-за скудости наших данных мы в настоящее время не в состоянии разрешить проблему кай-ай. Что касается племени/народа кай, то мы можем проследить общие черты их истории, корни которой восходят к прото-монгольской среде. Кай как и Ши-вей и кидане, были потомками племен, входивших в состав сяньбийского союза. Этноним кай сравнивается с китай. си (арх. китай. ġiei < ġay) и кумоси [23]. Как было отмечено выше, они упоминаются в орхонских древнетюркских надписях среди подвластных тюркам народов в форме татабы. Причина их переименования в древнетюркском языке еще не получила удовлетворительного объяснения. В первой четверти X в. они стали подданными киданей, образовавших империю в Северном Китае. Как мы уже видели, в начале XI в., после того как они вытеснили кунов из Центральной Азии, некоторые роды народа каи тоже перекочевали в Среднюю Азию. Махмуд Кашгарский упоминает их там, среди отюречивающих народов, живущих по соседству с караханидским каганатом [24]. В начале XII в. во время разложения киданьской империи, другие роды кай мигрировали в Среднюю Азию, где впоследствии прославились своими военными способностями [25]. Очевидно некоторые из этих родов, продвинувшись еще дальше на запад, присоединились к «Черным Клобукам», служившим пограничными войсками у киевских князей, ср. каепичи = кай-опа. [26]

Badač (?): Рашид ад-Дин в своем описании монгольского вторжения в 1242 г. в западную Евразию, упоминает кипчакское племяباداج . [27] Наш источник не уточняет места их столкновенияс монголами, но все же, кажется, что это случилось где-то в кипчакских северо-кавказских степях. Ввиду того, что это единственное упоминание племени, мы не в состоянии считать форму, сообщенную нашим источником, совершенно надежной. Автор XVI в. Сейф ад-Дин Ахсикенти упоминает, в своем труде Маджмŷ‘ ат-Тавâрих, племя باداى или بادان. [28] Нельзя исключать возможность того, что باداى (Bâdây) – بادان (Bâdân) – باداج (Badač) являются искажениями одного и того же племенного названия.

Barat/Beret/*Baraq (?): это племенное название имеется только в списке кипчакских племен, приведенном в географическом труде Димишки: برت brt. По-видимому, они были одним из подразделений Канглы, живших в степях Хорезма. [29]  В труде Ахсикенти упоминается племя بورات burat/böret (?). Так как форма у Димишки без огласовки, чтение ее как burat/böret является вполне возможным. Вместе с тем следует отметить, что в арабоязычнчх рукописях очень часто путаются буквы ت и  ق в конце слова. Поэтому мы вправе допускать еще одно чтение: برق baraq. Барак кипчакское имя, встречающееся в Венгрии и Румынии, а также в тюркском фольклоре (как имя легендарной косматой собаки). [30]

Bayawut: Несави: ت(و)بايا bâyâ(w)t, [31] Рашид ад-Дин:  باياوت bâyâwt, [32] Ибн Халдун: بياووت byâwwt, [33] Юань-ши: бай-я-ву; [34] = Bayawut. В наших источниках две группы носят это название: монг. Keherin/Keherün Baya’ut, Jede–yin Bayawut [35] и Bayawut, одно из правящих родов или подразделений канглы. Теркен/Теркен хатун, жена хорезмшаха Текиша (1172-1200) и мать злополучного Мухаммеда, была баявутского происхождения. [36] Хотя наличие монгольской ветви этой группы указывает на возможное монгольское происхождение этого племени, слово bayawut (с типичным для кипчакских языков ğ > w) явно тюркское: bayağut «богатый купец». [37]

Burčoğli: по древнерусским летописям: Боурчевичи, [38] согласно арабским историкам: Димишки [39]: برج اغلوا brj ’ġlw’ = burč oğlu, Нувейри [40], Ибн Халдун [41]: برج اغلا = برج اغلى brj ’ġly = burč oğli. В венгеро-латинских документах встречается форма Borchol. [42] По мнению Прицака их качевья находились между Днепром и Орелью. [43] В противоположность этому следует отметить, что Димишки связывает их с племенами хорезмийских степей. Убедительной этимологии для слова burč еще нет. [44] Оğli < оğul «сын» соответствует славян. -ичи/-вичи.

B.zângî (?): Упоминается только у Димишки: بزانكى bzânky (var. lect. انرانكة ’nrânkh). Рашоньи видел в этой форме искажение براندى Berändi/Берендей. [45] Но с этим трудно согласиться как с исторической так и с филологической точки зрения.

Čağraq/Čağrat/Čoğraq/Čoğrat/Čoqrat: جغراق jġrâq/ جغرات jġrât упоминаются только в историческом труде Байхаки, [46] обычно вместе с племенем Küčet. [47] Какому чтению следует отдать предпочтение неясно. По всей вероятности правильной формой является Čoğrat/ Čoqrat: čoqra-«сильно кипеть, бурлить», čoqrat-«заставлять сильно кипеть». Такое название принадлежит к категории тюркских этнонимов выражающих «силу, неистовство, насилие».

Čitey (oğli): Читъевичи встречаются в древнерусских летописях [48] (ср. Chydbe (Čit be[g]) упомянутай в венгеро-латинских документах [49]). Принадлежность этой группы к кумано-кипчакскому союзу нельзя считать вполне установленной и требует уточнения.

Čirtan/Čortan/*Ozur Čortan: Димишки [50]: ازوجرطان = * ازورجرطان: ’zwr jrtân = ozur čortan, Мубарекшах [51]: دورجرتان =  ازورجرتان: ’zwr jrtân = ozur čortan, Нувейри [52], Ибн Халдун [53]: جرتان

jrtân = čortan, по венгеро-латинским документам [54]: Сhortan, Chertan. По мнению Рашоньи: кум. čortan «щука» (ср. кумык. čortan baliq, тркм. čortan, койб., саг. sortan, каз. ŝortan, тат. čurtan). Ozur < тюрк. oz– «обгонять, перегонять, опережать, выигрывать, проходить мимо». [55]

Durut/Dört/Dörüt (?): Нувейри [56]: دروت : drwt, Ибн Халдун [57]: drwt = durut, dorut, dürüt, dörüt, dört (?). О вражде, существовавшей между дурутами и токсобичами, см. выше. Чтение в виду скудости наших данных нельзя считать установленными. Если считать правильным чтение dört тюрк. «четыре», то мы имеем дело с обычным в кочевом мире явлением: племенные названия, имеющие в основе имя числительное, которое указывает на число родов или подразделений, составляющих данную группу. [58]

Enčoğli/*Ilančugli (?): упоминается только у Нувейри [59]: انجغلى ’njġly = enčoğli. Другие данные о них не приводятся. Еnčoğli: < тюрк. enč «покой, спокойствие». [60] Такое название входит в категорию тюркских племенных названий, означающих «миролюбивость, послушность». [61] Другие возможности предоставляет исправленная форма: النجغلى: ’lnjġly = ilančuğli = ilančuqli < yilančuqli, yilan «змея» с уменьшительным суффиксом – čuq. Ср. ilonchuk упомянутый в венгеро-латинских документах. [62]

Ilančuq, см. выше.

It–oba: Мубарекшах [63]: اتبا ’tbâ = itoba, Димишки [64]: ايتبا ’ytbâ = itoba, Нувейри [65]: يتا ytâ < *ايتنا  ’ytbâ = itoba, Ибн Халдун [66]: ستا stâ < *ايتبا  ’ytbâ = itoba. Формы, которые приводят Нувейри и Ибн Халдун можно рассматривать как совсем другие названия: يتبا ytba = yet(e)- oba, ср. Єтебичи древнерусских летописей.  yete < тюрк. «семь» + oba.

Ибн Халдун [67] приводит еще одну форму  اوغلى’wġly, которую обычно восстанавливают как * ات اوغلى ’wġly: тюрк. It–oġli «сын собаки». По всей вероятности тотемом этого рода являлась собака. С этой формой сопоставляют имя половецкого князя Итоглыя известного по древнерусским летописям [68] как союзника киевских князей. Итоглыи можно рассматривать не как антропоним, а как титул князя рода It–oba. Этот род кочевал в причерноморских и прибужских степях. [69]

Qitanopa: среди убитых половецких князей в знаменитом русском походе 1103 г. упоминается Китанопа. [70] Это имя скорее всего является титулом главы рода (или племени) Китан. Последние, как было уже отмечено выше, входили в состав протомонгольского сяньбийского союза. В X в., изгнав кыргызов из Монголии, китане (кидане является китайским произношением этого этнонима) овладели Северным Китаем и создали империю Ляо. После распада этой империи в первой половине XII в. под ударами чжучженей, некоторые киданьские племена, откочевав в Среднюю Азии, образовали в Туркестане государство каракитаев. Очевидно, еще ранее этого киданьские группы или элементы, связанные с этой империей и сохранявшие этот этноним стали проникать в тюркскую, т.е. кипчакскую среду.

K.n.n. (?): Нувейри, Ибн Халдун [71]: كنن knn. Возможно несколько исправленных чтений: كتن ktn: köten, ср. Котян, знаменитый князь западнополовецкой ветви. [72] Но в домонгольский период антропонимы обычно не выступают как этнонимы у тюркских народов. [73] كيت kyt = Keyit. Такое племенное название приводится в списке тюркских народов у Ахсикенти. [74] Keyit < тюрк. (каз. кирг.) keyit – «огорчать» [75].

Küčeba/Küčoba: в древнерусских летописях [76] упоминается крестившийся половец, Соудимир Коучебич, служивший у русских князей. Отчество его указывает на племенное или родовое название. Тюрк. küč (монг. küčü(n)) «сила, могущество». + oba.

Küčet: Махмуд Кашгарский [77]:  كجتkjt = küčet, Бейхаки [78]: كجات kjât = küčät, Мубарекшах [79]: التى  كجات ’lty kjât = alti küčät. Вместе с племенем Чограт (см.выше) они играли в XI в. значительную роль в истории Хорезма. По всей вероятности они входили в число канглы. Кючет < тюрк. küčet – «побуждать, отнять». [80]

Kor/Qor (?): упоминается только в венгеро-латинских документах: Koor [81] Рашоньи сопоставляет koor с уйг. qoğur/qoqur «пустой, ничтожный малозначительный», [82] но вряд ли это правильно. Этимологии производные от тюрк. qor «убыток, ущерб, вред» и qor «закваска для приготовления кислого молока или кумыса» [83] тоже маловероятны.

Qara Börklü: Димишки [84]: قرا بركلوا qrâ brklw’ = qara börklü, Ибн Халдун [85]: قرا بركلى qrâ brkly = qara börkli (исправленная форма < قدكا بركلى): тюрк. «имеющий, носящий черный колпак». Вряд ли имеет прямую этническую связь с однозначным термином «Черный Клобук» (ср. qôm–I siyâh kulâhân «племя черных калпаков» у Рашид ад-Дина [86]), так как последние, служившие у киевских князей, являлись врагами кумано-кипчаков. Наличие этого термина у нескольких групп кочевников (ср. Кара Калпак) наводит на мысль, что под этим термином скрывается какая-то социальная сущность, выражающая, быть может, зависимость.

Qol–oba/Qul–oba: в древнерусских летописях упоминаются колобичи/кулобичи и Съдвакъ Каулобичкии [87], Нувейри [88]: قلابا qlâba = quloba/qoloba, Ибн Халдун [89]: قلابا اغلى qlâbâ ’ġly = quloba/qoloba oğli < тюрк. qul «раб».

Q.mngû/*Qumanlu (?): Димишки [90]: قمنكوا qmnkw’ = * قمنلوا: qmnlw’ = qumanlu < Quman ?  قنكلوا : qnklw’ = qanglu < Qanglu.

Qonğur–oğli: Нувейри [91]: قنغو = * قنغر qnġr = qonğur, Ибн Халдун [92]:  قنغر اغلىqnġr ’ġly = qonğur oğli, Ибн Докмак [93]: قنغر اوغلى qnġr ’wġly = qonğur oğli. Kongur встречается в Венгрии как фамилия и топоним в «Большой Кумании» (Nagy Kunság). [94] < тюрк. qonğur «гнедой» (о лошадиной масти), рыжеватый, каштановый, коричневый, каурый». Монг. qonġur является древним заимствованием из тюркского. [95]

Mekrüti/Bekrüti/Bekürte: Рашид ад-Дин [96]:  مكروتى mkrwty (var. lect.بكروتى  bkrwty = mekrüti/bekrüti). Согласно нашему источнику, в 635/1237-38 г. монгольские войска во главе с Берке победили это племя, кочевья которого лежали между Крымом и Северо-Кавказскими степями. Рашид ад-Дин приводит имена трех родовых глав: Er Čomaq, Quranmas и Qiran. В исправленной форме بكولاتى bkwrty мы можем читать bekürte < bekürt – «заставлять укрепить, усилить». [97]

Mingüz–oğli: у Димишки встречаем форму [98] منكور اغلوا , которую следует исправить на منكوز اغلوا mnkwz ’ġlw = mingüz oğlu, ср. кирг. mingiz – «посадить на лошадь». [99]

Orunggut: упоминаются у Рашид ад-Дина как соседи племени Бадач (см. выше) во время монгольского вторжения 1243 г.: اورونكقوت ’wrwnkqwt = orunggut < монг. оrungġu «род маленькой газели коричневой масти» [100] с монг. окончанием множ. числа –t.

Ölberli(g)/Ölperlig: в китайских источниках: Юй-ли-бай-ли, Юй-ли-бей-ли, [101] в древнерусских летописях: Отперлюєве = Олперлюєве [102] = Ölperlü, «Слово о полку Игореве» [103]:

Олбъры/Ольберы, Мубарекшах [104]: ىرتلك = برليك = البرليك / البيركيك ’lb(y)rlyk = Ŏlberlig, в латинском письме монгольского хана Хулегу: reges uilperitorum [105] (королья уйлперов), Джузджани [106]: البرى ’lbry = ölberi, Абу Хайан [107]; Нувейри [108], Ибн Халдун [109]: البرلى ’lbrly = ölberli, Рашид ад-Дин [110] اولبرليك ’wlbrlyk = ölberlig. В первой четверти XII в. Племя Ольберли, откочевав из своих родных кочевий в Джехоле в Манчжурии, продвинулось в Среднюю Азию и оттуда в восточную часть южнорусских степей. Там, входя в состав «Диких половцев» они стали одним из самых важных подразделений этой субконфедерации. Еще позднее, в XIII в. Гулямы ольберлийского происхождения образовали правящую верхушку Делийского султаната в Индии. В Юаньском Китае представители бывшей «ханской» династии ольберли занимали высокие должности в монгольской администрации. [111]

Ŏlberlig < монг. ölöbur «хворый, слабый здорорвьем». [112] + –li(g) тюрк. (и монг.) аффикс, образующий прилагательные. Кочевья Ольберли простирались от реки Донца к степям Хорезма. Один китайский источник юаньского периода сообщает, что их территория находилась в волго-яикском междуречье. [113]

Ören/Uran: Мубарекшах [114], Джувейни [115]: اوران ’wrân = ören/uran (? правильное произношение не установлено). Один из руководящих родов канглы. Наши представления о взаимосвязях племен (родов ?) йимек-баявут-орен/уран, лишь фрагментарно освещаемых нашими источниками остаются смутными. Нельзя сомневаться в том, что они играли немаловажную, и иногда отрицательную роль во внутренних делах хорезмшахов [116]. Тюрк. Ören (иран. veyrân «разрушенный, разоренный, опустошенный») «плохой, разрушенный». [117] Монг. uran «художник, мастер, ремесленник». [118]

Pečene: Димишки [119]: بجنة bjnh = pečene. Печенэ являются остатками печенегов присоединившихся к половецкому союзу. Большинство печенежских родов откочевало на запад, сконцентрировавшись на придунайском пограничье, где в 1091 г. Они были почти полностью уничтожены византийскими войсками (с помощью куманских союзников). [120]

Шань-мией гу-ма-ли упоминаются лишь в Юань-ши [121], которое содержит довольно смутное известие о том, что племя, которому принадлежала бабушка знаменитого чиновника канглийского происхождения Аша Бука, была «шань-мией гу-ма-ли». Какая тюркская или монгольская форма скрывается в этих иероглифах не установлено.

Tarew (?): древнерусские летописи [122] сообщают, что в 1086 г. Половецкий князь Азгулуи Тарьевскии был убит войсками Владимира Мономаха. Тарьевскии, быть может, указывает на какое-то родовое название.

Tarğil: половецкое племя или род, взявшее в плен новгород-северского князя Игоря, в 1185 г. упоминается в древнерусских летописях [123] Тарголове: Tarğil. В этой связи следует отметить, что Ахсикенти в своем списке тюркских племен приводит يارغيل târġyl = tarğil [124] < тюрк. tarğil «полосатый» (о масти животных) [125].

Terter/Teriter–oba: среди половецких племен, выступивших против князя Игоря в 1185 г. [126] Были Терьтробич(и) = terter/teriter–oba. В XIII в. Основателем царской династии куманского происхождения Тертеридов в Булгарии был Георгий Тертер (Tɛρτɛρήç [127]), носивший эту фамилию. [128] Тертер < тюрк. terter < teriter < terit – «потеть», terter < terter – «заставлять потеть». [129]

Toqsoba/Toğsoba: Токсобичи [130], Димишки [131]: طقسبا ṭqsbâ = toqsoba, Нувейри [132], Абу Хайан [133]:  طقصبا ṭwqṣwbâ = toqsoba, Ибн Халдун [134]: طغصبا ṭġṣbâ = toğsoba. Токсобичи под руководством династии Шаруканидов входили в состав «Диких Половцев» и являлись одним из их правящих родов (или племен). Земля токсобичей простиралась от Дона и Донца до хорезмийских степей. [135] Рода, носящие это название, встречаются также среди башкир и казахов. [136] Согласно Ибн Халдуну они были «татарского» происхождения. Убедительная этимология этого племенного названия еще не установлена. Есть несколько возможностей: 1) Tuẖs(i)-oba < Тухсы, считавшиеся остатком Западного древнетюркского племенного союза тюргешей и впоследствии имевшие тесные связи с племенным союзом чигилей [137].

2)Toqs < тюрк. toqus/toguz «девять», toquz–oba «союз девяти родов». 3) монг. toġusu(n) «пыль» = «племя песчанной, пыльной пустыни». Выдвинутая Рашоньи этимология на основе тюрк. toq «сытый» + saba «бурдюк» вряд ли приемлема [138].

Ṭ.ġ Y.šqûṭ [Tağ-Bašqurt?]: упоминаются только в списке кипчакских племен у Димишки [139]: طع يشقوط ṭġ yšqûṭ = طغ بشقرط ṭġ bšqrṭ = *Tağ Bašqurt: тюрк. tağ «гора», Bašqurt «башкир». Если эта реконструкция является правильной, то мы можем предположить, что некоторые башкирские рода входили в число племен, составлявших восточно-кипчакскую  субконфедерацию. В связи с этим, следует отметить, что племенное/родовое название tauli (< tağli) бытует и по сей день у башкир [140].

Ulaš-oğli: по русским летописям [141]: Оулашевичи; в венгеро-латинских документах упоминаются Olaas (чит. олаш). [142] По мнению Прицака их кочевья простирались вдоль реки Самара. [143] Ulaš < тюрк. ulaš – «достигать, доходить». [144]

Urus–oba: Оурусоба числится в перечне убитых половецких князей [145] в 1103 г. русскими войсками. По всей вероятности Оурусоба в этом случае является не личным именем, а родовым или племенным названием. Как таковое оно приводится в списке кипчакских племен у Димишки [146]: الارس ’l’rs = al-urus (var. lect. الاش al-ulâš!) и у Мубарекшаха [147]: اوروس ’wrws = ûrûs. Cогласно Димишки они кочевали в хорезмийских степях. Урус (- оба), следует, подчеркнуть, никакого отношения к этнониму (u) rus «русский» не имеет. Ал-Масуди [148] пишет о принявшей ислам группе хорезмийского происхождения, служившей в личной гвардии хазарских каганов: الارسية ’l’rsyh = al-Orsiyya/al-Ursiyya. Этноним Ors/Urs относится к древним сарматским племенам ’Αορσοι. В скифо-осетинских языках наблюдается au/ao > u/o. [149] Следовательно, ’Αορσ – (auruša «белый») > ors/urs. Мигрировавшие в причерноморские степи алано-асские племена присоединили аорсов своему союзу. По всей вероятности, отюречивание племен орс/урс связано с их службой у хазарских каганов. Ряд источников свидетельствует о тесных связях алано-асов с хазарами, печенегами и кумано-кипчаками. На тюркской почве ors/urs превратился в urus. Для отожествления кумано-кипчакских урус-оба с аорсами и хазарскими орсами, конечно, нет прямых свидетельств. Но, такое предположение вполне возможно. [150] Во всяком случае наличие кипчакского рода или племени, носившего это название, не подлежит сомнению. В связи с этим можно отметить наличие у казахов рода орыс. [151]

Yemek/Yimek: по древнерусским летописям Половцы Ємжкове = Yemäk, [152] Димишки, Абу Хайан [153]: يمك ymk = yemek/yimek/Эта форма является закономерным видоизменением (с выпавшим начальным k–) этнонима Кimek. Последние, до миграции кунов, возглавляли союз племен в Западной Сибири, носивший их имя. [154] Они упоминаются среди племен, тяготевших к Хорезму, но были известны также Волжским болгарам и Киевской Руси.

Yete-oba, см. It-oba выше.

Yuğur: упоминаются в ат-Тавасул илâ ’т-Тарассул: يوغور ywġwr = yuğur. [155] По-видимому, слово Yuğur является разновидностью (с метатезой) этнонима уйгуров. Среднеазиатских югуров можно рассматривать как потомков уйгурских групп, бежавших в эти земли после разгрома их государства в Монголии в 840 г. Ахсикенти приводит их имя в своем списке тюркских племен. [156]

Этническая принадлежность упомянутых в «Слове о полку Игореве» тюркских племен или скорее всего родов, Могуты, Ревуги, Шельбиры, Топчаки еще является предметом дискуссии [157]. Баскаков в недавно вышедшем труде высказался за черноклобуцкое происхождение этих «микроэтнонимов». [158]

В перечне половецких князей, убитых в 1103 г. приводятся имена: Алтунопа, Арсланопа, Китанопа, Ченегрепа. [159] Как было отмечено выше, если предположение о том, что –ора является не частью личного имени, а указанием на род, то эти имена следует рассматривать как титулы: Алтунопа «глава рода Алтун» и т.д.: алтунопа < тюрк. altun «золото», Арсланопа < тюрк. монг. arslan «лев», Китанопа < племенное название Qitañ, Ченегрепа < Čeneg(i)r (?) čenegre, ср. монг. činege(n) [160] «сила, могущество», *činegere – «стать могучим».

Вопреки тому, что наши данные об этногенетической и политической истории и внутренней динамике развития кумано-кипчакских племен являются далеко не полными, выясняется, что разные тюркские, монгольские и иранские племена принимали активное участие в этом процессе. Процесс этот являлся многосторонним и длился столетиями.

 

Список литературы:

 

  1. Общая история кипчаков еще не написана. См. статьи Д.А. Расовского, «Половцы» Seminarium Kondakovianum, VII (1935), VII (1936), IX (1937), X (1938), XI (1940); O. Pritsak “The Polovcians and Rus´” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 2 (1982); P.B. Golden, “Cumanica I: The Qipčaqs in Georgia” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 4 (1984) и его же “Cumanica II: The Ŏlberli: The Fortunes and Misfortunes of an Inner Asian Nomadic Clan” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 6 (1986); статьи Ахинжанова, «Кипчаки и Хорезм в канун монгольского нашествия» Вестник Казахской Академии Наук, №1 (1970), «Из истории взаимоотношений кипчаков и Хорезма в XII-начале XIII века» Археологические Исследования в Казахстане (Алма-Ата, 1973).
  2. Литература по этому вопросу обширна, см. J. Marquart, Über das Volkstum der Komanen (W. Bang, J. Marquart, Osttürkische Diakektstudien, Abhandlungen der königlichen Gesellschaft der Wissenschaften zu Göttingen, philologisch-historische Klasse, N.F., XIII, Berlin, 1914); P. Pelliot, “A propos des Comans” Journal Asiatique, XV (1920), стр. 125-185; J. Németh, “Die Volksname quman und qun” Kórösi Csoma Archivum, 3 (1940), стр. 93-107; К.Х. Менгес, Восточные элементы в «Слове о полку Игореве» (Ленинград, 1979), стр. 7; O. Pritsak “Polovcians”, AEMAe, 2 (1982), стр. 321-335.
  3. Он пишет: “Quidam Comani qui dicebantur Cangle”, “Cangle quidam parentela Comanorum”, A. van den Wyngaert (ed.), Sinica Franciscana. Itinera et relationes fratrum minorum saeculi XIII et XIV (Queracchi-Firenze), I, стр. 211, 218.
  4. С.Г.Кляшторный, «Кипчаки в рунических памятниках» Turcologica 1986 (Ленинград, 1986), стр. 153-164. Кляшторный выдвигает интересную гипотезу, в которой отожествляет кипчаков с народом Сиром, несколько раз упоминавшимся в орхонских древнетюркских рунических надписях.
  5. Ибн Хордадбех, Kitâb al–Masâlik wa’l–Mamâlik, ed. J. de Goeje (Leiden, 1889), cтр. 31
  6. Ḥudûd al-‘Âlam, ed. M. Sotoodeh (Tehran, 1962), cтр. 87; V. F. Minorsky, Ḥudûd al-‘Âlam (London, 1937, rev. ed. 1970), cтр. 101.
  7. P. Martinez, “Gardîzî’s Two Chapters on the Turks” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 2 (1982), cтр. 120.
  8. Minorsky (ed. trans.), Sharâf al-Zamân Tâhir Marvazî on China, the Turks and India (London, 1942), cтр. 18.
  9. Marquart, Komanen; Pelliot, “Comans” Journal Asiatique, XV (1920), cтр. 125-185; Расовский «Половцы» Seminarium Kondakovianum, VII, cтр. 248-257; Gy. Németh, “Die Volksname quman und qun” Kórösi Csoma Archivum, 3 (1940), стр. 93-109; M. F. Köprülü, “Osmanli I۠mparatorluğu’nun etnik menşei meseleleri” Belleten VII/28 (1943), стр. 219-303; K. Czeglédy, “A kunok eredetéröl” Magyar Nyelv, XLI (1949), стр. 43-50; К. Ш. Шаниязов, К этнической истории узбекского народа (Ташкент, 1974); Р. Г. Кузеев, Происхождение башкирского народа (Москва, 1974); С. М. Ахинжанов, «Об этническом составе кипчаков средневекового Казахстана» Прошлое Казахстана по археологическим источникам (Алма-Ата, 1976), стр. 81-92; Pritsak “Polovcians”, AEMAe, 2 (1982), стр. 321-335.
  10. В. С. Таскин, Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху (Москва, 1984), стр. 142-153.
  11. Al-Bîrûni, Kitâb at-Tafhîm, ed. R. Wright (London, 1934), стр. 145; Yâqût, Mu‘jam al-Buldân (Beirut, 1955), I, стр. 31.
  12. Poppe, “Die Mongolischen Lehnwörter im Komanischen” Németh Armağani (Ankara, 1962), стр. 331-345; Pritsak “Polovcians”, AEMAe, 2 (1982), стр. 334.
  13. Ibn al-Atîr, Al-Kâmil fî ’t-Ta’rîx, ed. S. J. Tornberg (Leiden, 1851-1876, Beirut, 1965-1966), XII, стр. 385-386.
  14. Для обсуждения некоторых из этих вопросов, см. книгу А. М. Хазанова, Nomads and the Outside World (Cambridge, 1983), стр. 228-263.
  15. Ibn Haldûn, Kitâb al-‘Ibar (Beirut, 1971), V, стр. 372.
  16. B. Golden, “Imperial Ideology and Sources of Unity Amongst the Pre-Činggisid Nomads of Western Eurasia” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 2 (1982), стр. 69-70.
  17. B. Golden, “The Polovci Dikii” Harvard Ukrainian Studis, III/IV (1979-1980), стр. 296-309.
  18. Полное собрание русских летописей (Москва-СПб./Ленинград, 1840), т. II, стр. 259, 285.
  19. Sir Gerard Clauson, An Etymological Dictionary of Pre-Thirteenth Century Turkish (Oxford, 1972), стр. 5.
  20. Clauson, стр.5; Э. В. Севортян, Этимологический словарь тюркских языков (Москва, 1974, 1978, 1980), т. I, стр. 400-401.
  21. Pritsak, “Polovcians”, AEMAe, 2 (1982), стр. 333, 335. Для изменения q/k < o см. Halasi-Kun, Turk Dili ve Tarihi hakkinda Araştirmalar (Ankara, 1950), стр. 46-47.
  22. Rásonyi, “Kuman özel adlari” Turk Kültürü Araştirmalar, III-IV (1966-1969), стр. 111.
  23. Прицак отделяет кумо от си и отожествляет кумо с кимеками, см. его “Polovcians”, AEMAe, 2 (1982), стр. 332.
  24. Mahmûd Kaşgarî, Divanü Lugat it-Türk (Ankara, 1941), стр. 25.
  25. Eberhard, “Sinologische Bemerkungen über den Stamm der Kay” Monumenta Serica, 12 (1947), стр.204-212; F. M. Köprülü, “Kay kabilesi hakkinda yeni notlar” Belleten, VIII, стр. 421-452; Golden, “Cumanica II: The Ŏlberli” Archivum Eurasiae Medii Aevi, VI (1986).
  26. Ввиду того, что большинство входивших в состав Черных Клобуков племен было огузского происхождения, этноним каепичи можно интерпретировать как кайы-опа. Огузское племя кайы, конечно, никакого отношения к центральноазиатским кай не имеет, см. M. Köprülü “Osmanli imparatorluğu’nun etnik menşei meseleleri” Belleten, VIII/28 (1943), стр. 219-303.
  27. Рашид ид-Дин, Джâми‘ ат-Тавâрих, изд. Б. Карими (Тахран, 1338/1919-1920), I, стр. 483.
  28. Т. И. Султанов, Кочевые племена Приаралья в XV–XVII вв. (Москва, 1982), стр. 483.
  29. Ад-Димишк̣и, Nuhbat ad-Dahr fî ‘Ajâ’ib al-Barr wa’l-Bahr, изд. Ф. Мерен (СПб., 1886), стр. 264.
  30. Султанов, Кочевые племена, стр. 30, L. Rásonyi, “Contribution a l’histoire des premières cristallisations d’Etat des Roumains. L’origin des Basaraba” Archivum Europae Centro-Orientalis, I (1935), c. 231-232; R. Dankoff, “Baraq and Burâq” Central Asiatic Journal, XV (1971), c. 102-117.
  31. Histoire du Sultan Djelal ed-Din Mankbirti, изд. O. Houdas (Paris, 1891), c. 32; Ан-Насави, Жизнеописание Султана Джелал-ад-Дин Мангбурны, перев. З. М. Буниятов (Баку, 1973), с. 70.
  32. Фаз̣лаллâх Рашид ад-Дин, Джâми‘ ат-Тавâрих, изд. А. А. Ализаде (Баку, Москва, 1957, 1965, 1980), II/1, c. 347, 657.
  33. Ибн Халдун, V, с. 235.
  34. Pelliot, L. Hambis, Histoire des campagnes de Genghis Khan (Leiden, 1961), cтр. 82-112.
  35. Рашид ад-Дин, изд. Ализаде, I/1, с. 657-658; Pelliot, Hambis Сampagnes, с. 82-83.
  36. В противоположность сообщениям Несави и Ибн Халдуна, Джувейни (Ta’rih–i Jahân Gušâ, изд. М. Казвини (Лондон-Лейден, 1912, 1916, 1937), II, с. 109) связывает ее с племенем Уран/Öрен.
  37. Clauson, c. 385; L. Bese, “Néhany etnikai elnevezésröl a Mongolok Titkos Történetében, II” Keletkutatás (1988 tavasz), c. 25.
  38. ПСРЛ, I, с. 250, II, с. 644.
  39. изд. Мерен, с. 264.
  40. В. Тизенгаузен, Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды (СПб. , 1884, Москва-Ленинград, 1941), I, с. 539.
  41. Бейрут. изд., V, с. 371.
  42. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, с. 96.
  43. Pritsak, “The Non-’Wild’ Polovtsians” To Honor Roman Jakobson (The Hague-Paris, 1967), II, c. 1623.
  44. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 96; Б. А. Баскаков; Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве» (Москва, 1985), с. 78.
  45. Димишки, изд. Мерен. с. 264; L. Rásonyi, “Les Turcs non-islamisés en Occident (Péçénègues, Ouzes et leurs rapports avel les Hongrois)” Philologiae Turcicae Fundamenta, III (Wiesbaden, 1970), c. 24
  46. Ta’rîh-i Bayhaqî, изд. ‘Али Акбар Файйâз̣ (Тахран, 1971), с. 99, 411, 933.
  47. E. Bosworth, The Ghaznavids (Edinburg, 1963), c. 209, 233, 238; F. M. Köprülü, “Kay kabilesi hakkinda yeni notlar” Belleten, VIII (1948), c. 435 и след.
  48. ПСРЛ, I, с. 248, 249.
  49. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, с. 110; Баскаков Тюрк. лексика, с. 91. Среди казахов встречается антропоним Чит.
  50. изд. Мерен, с. 264.
  51. Ta’ríkh-i Fakhru’d-Dín Mubarâksháh, изд. Э. Д. Росс (Лондон, 1927), с. 47; A.Z.V. Togan, “On Mubarakshah Ghuri”, Bulletin of the School of Oriental Studies, VI (1932-1933), c. 847-848.
  52. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539.
  53. Бейрут. изд., V, c. 372.
  54. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 101.
  55. Clauson, c. 279, Севортян, I, с. 425.
  56. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539.
  57. Бейрут. изд., V, с. 372.
  58. Kafesoğlu, Türk Bozkir Kültürü (Ankara, 1987), c. 18.
  59. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539
  60. Clauson, с. 171-172; Tarama Sözlüğü, III (Ankara, 1967), c. 1466 enč “rahat, huzur, asayiş”, Codex Cumanicus, изд. К. Гренбех (Копенгаген, 1942), с. 88.
  61. Németh, A honfoglaló magyarság kialakulása (Будапешт, 1930), с. 35-36.
  62. Rásonyi, PhTF, III, c. 20.
  63. изд. Росс, с. 47, Togan, “Mubarakshah”, c. 850.
  64. изд. Мерен, с. 264.
  65. Тизенгаузен, Сборник, I, c. 539.
  66. Бейрут. изд., V, с. 372.
  67. Бейрут. изд., V, с. 372.
  68. ПСРЛ, I, с. 361, 396, II, с. 632, 668, 672, 675.
  69. Pritsak, “The Non-’Wild’ Polovtsians”, с. 1616-1619, 1621.
  70. ПСРЛ, I, с. 278-279, II, с. 255.
  71. Тизенгаузен, Сборник, I, c. 539; Ибн Халдун, Бейрут. изд., V, с. 372.
  72. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 118.
  73. Nemeth, HMK, c. 59-65.
  74. Султанов, Кочевые племена, с. 31.
  75. N. Shnitnikov, Kazakh-English Dictionary (London-The Hague-Paris, 1966), c. 122; К. К. Юдахин, Киргизско–русский словарь (Москва, 1965), с. 367.
  76. ПСРЛ, II, с. 342.
  77. Divan, c. 180.
  78. изд. Файаз, с. 99, 402, 407, 411, 429, 933.
  79. изд. Росс, с. 47
  80. Clauson, c. 696-696.
  81. Páloczi-Horváth, “L’immigration et l’établissement des Comans en Hongrie” Acta Orientalia Hungarica, 29, (1975), c. 320; Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 115.
  82. В. М. Наделяев и др., Древнетюркский словарь (Ленинград, 1969), с. 452, 457.
  83. Clauson, c. 642-643; ДтСл. с. 457, 458.
  84. изд. Мерен, с. 264.
  85. Бейрут. изд., V, с. 372.
  86. изд. Ализаде, II/1, с. 162-163. Об истории Черных Клобуков, см. С. А. Плетнева, Древности черных клобуков (Москва, 1973); Т. Nagrdzka-Majchrzyk, Czarni klobuci (Warszawa, 1985).
  87. ПСРЛ, II, с. 632, 641.
  88. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539.
  89. Бейрут. изд., V, с. 372.
  90. изд. Мерен, с. 264.
  91. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539.
  92. Бейрут. изд., V, с. 372.
  93. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 115.
  94. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 115.
  95. ДтСл. с. 456; Clauson, c. 639; F. Lessing, Mongolian-English Dictionary (Bloomington, 1982), c. 962.
  96. изд. Ализаде, II/1, с. 137.
  97. ДтСл. с. 93.
  98. изд. Мерен, с. 264
  99. В. В. Радлов, Опыт словаря тюркских наречий (СПб., 1893-1911), IV/2, c. 2150.
  100. Lessing, c. 623; N. Poppe, Vergleichende Grammatik der Altaischen Sprachen (Wiesbaden, 1960), I, c. 99: mong. oronggo “Hirsch”, ev. lam. go. oron “Rentier” ; J. Norman, A Concise Manchu-English Lexicon (Seattle, 1978), c. 225 oron “domesticated reindeer”, oronggo “Przwalski’s gazelle”.
  101. Peliot, Hambis, Campagnes, c. 97, 104-105, 107-108.
  102. ПСРЛ, II, с. 435.
  103. Д. С. Лихачев, «Слово о полку Игореве» (Москва, 1982), с. 135.
  104. изд. Росс, с. 47.
  105. Meyvaert, “An Unknown Letter of Hulagu, Il-Khan of Persia to King Louis IV of France” Viator, II (1980), c. 254.
  106. Ṭabaḳat-i Nâṣ̣irî, изд. ‘Абд ал-Х̣айй Х̣абиби (Кабул, 1963-1954), I, с. 440.
  107. Kitâb al-Idrâk li Lisân al-Atrâk, nşr. A. Caferoğlu (Istanbul, 1937), (арабск. текст), с. 29.
  108. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539.
  109. BEJRUT IZD., V, c. 372.
  110. изд. Ализаде, II/1, с. 129.
  111. B. Golden,“Cumanica II: The Ŏlberli/Ölperli: The Fortunes and Misfortunes of an Inner Asian Nomadic Clan” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 6 (1986).
  112. Ср. монг. ölber-/ölmer-/ölmür-, ulbu-ni “verhungern, vor Hunger sterben” (ср. тюрк. öl- «умирать»), П.М. Мелиоранский, Турецкие элементы в языке «Слова о полку Игореве» Известия отделения русского языка и словесности Академии Наук, VII/2 (1902), c. 287; Lessing, c. 633; G. J. Ramstedt, Einführung in die Altaische Sprachwissenschaft (Helsinki, 1952, 1957, 1966), I, c. 146, II, c. 105; Poppe, Vergleichende Grammatik, I, c. 108, 125.
  113. Allsen, “Prelude to the Western Campaigns: Mongol Military Operations in the Volga-Ural Region, 1217-1237” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 3 (1983), c. 7.
  114. изд. Росс, с. 47, Togan, “Mubarakshah”, c. 480.
  115. изд. Казвини, II, c. 35-36.
  116. M. Köprülü, “Uran kabilesi” Belleten, VIII/26 (1943), c. 222-243; З. М. Буниятов, Государство хорезмшахов–ануштегинов 1097-1231 (Москва, 1986), с. 62.
  117. Clauson, c. 233.
  118. Lessing, c. 879.
  119. изд. Мерен, с. 264.
  120. Для истории печенегов, см. A. N. Kurat, Peçenek Tarihi (Istanbul, 1937); E. Tryjarski et al., Hunowie Europejscy, Protobulgarzy, Chazarowie, Pieczyngowie (Warszawa, 1975); Pritsak “The Peçenegs: A case of Social and Economic Transformation” Archivum Eurasiae Medii Aevi, 1 (1975) c. 211-235.
  121. Bretschneider, Medieval researchers from Eastern Asiatic Sources (Spb., 1888), I, c. 302.
  122. ПСРЛ, I, с. 250.
  123. ПСРЛ, II, с. 644.
  124. Султанов, Кочевые племена, с. 33.
  125. Clauson, c. 539; ДтСл. с. 537.
  126. ПСРЛ, II, с. 641.
  127. Moravcsik, Byzantinoturcica2 (Berlin, 1958), II, c. 306.
  128. V. A. Fine, Jr. The Late Medieval Balkans (Ann Arbor, 1987), c. 198; Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 130.
  129. Clauson, c. 536, 537.
  130. ПСРЛ, II, с. 342, 455, 641.
  131. изд. Мерен, с. 264.
  132. Тизенгаузен, Сборник, I, с. 539.
  133. изд. Джафероглу, с. 95.
  134. Бейрут. изд., V, с. 372.
  135. Golden, “The Polovci Dikii”, с. 372.
  136. Кузеев, Происхождение башкирского народа, с. 178; В.В. Востров, М.С.Муканов, Родоплеменной состав и расселения Казахов (Алма-Ата, 1986), с. 94-95.
  137. Sümer, Oğuzlar (Istanbul, 3 baski, 1980), c. 27; Minorsky, Ḥudûd, c. 300-301.
  138. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 132.
  139. изд. Мерен, с. 264.
  140. Кузеев, Происхождение, с. 454-457.
  141. ПСРЛ, II, с. 644.
  142. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 135.
  143. Pritsak, “The Non-’Wild’ Polovtsians”, с. 1623.
  144. Rásonyi, “Kuman özel adlari”, c. 135-136.
  145. ПСРЛ, I, с. 250, II, c. 253, 255.
  146. изд. Мерен, с. 264.
  147. изд. Росс, с. 47
  148. al-Mas‘ûdî, Murûj ad-Dahab wa’l-Ma‘âdin al-Jawhar, ed. Ch. Pellat (Beyrut, 1966-1970), I, c. 213. Для правильного чтения слова «Орсия», см. T. Lewicki, “Un people iranien peu connu: les * Arsîya ou *Orsîya” Hungaro-Turcica. Studies in Honour of Julius Németh (Budapest, 1976), c. 31-33.
  149. Д.И. Эдельман, Сравнительная грамматика восточноиранских языков (Москва, 1986), с. 73-74.
  150. B. Golden, “Cumanica III: The Urusoba” Aspects of Altaic Civilization, III, ed. D. Sinor (в печати).
  151. Восторв, Муканов, Родоплеменной состав, с. 83.
  152. ПСРК, I, с. 389.
  153. изд. Джафероглу, с. 98.
  154. Для истории кимеков, см. Б.Е. Кумеков, Государство Кимаков IX–XI вв. по арабским источникам (Алма-Ата, 1972).
  155. В.В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия в его Сочинения, т. I (Москва, 1963), с. 404 считавшийся, что слово югур «Употреблялось в стране кипчаков и как титул». См. также I. Kafesoğlu, Harezmşahlar Devleti Tarihi (Ankara, 1956), c. 41, 93; Ахинжанов, «Кипчаки и Хорезм», с. 46, 48; Буниятов, Государство хорезмшахов, с. 46.
  156. Султанов, Кочевые племена, с. 33, 44.
  157. Лихачев, Слово, с. 135
  158. Баскаков, Тюркская лексика, с. 13-137.
  159. ПСРЛ, I, с. 279, II, c. 255.
  160. Lessing, c. 188.