Согдиана

Сагымбай Козыбаев

Согдиана

Здесь жили люди, которые пытались понять свою душу. Просыпаясь по утрам, они смотрели на солнце и благодарили Бога.

В этом городе я бывал неоднократно, даже прожил некоторое время. А тянет туда все время, ибо только здесь в полной мере ощущаю дыхание веков и суетность жизни одновременно.

Самарканд – Рим Востока, Константинополь (Стамбул) Византии и Османской империи. Основанный еще в VIII веке до нашей эры, он всегда являлся ключевым пунктом Великого шелкового пути, соединяя извечно Китай с Европой. Самарканд был неоднократно столицей государства – и Саманидов, и династии Тимуридов, а в 20-е годы прошлого века – столицей советского Узбекистана.

И все-таки город связан прежде всего с Тимуром (Тамерлан, 1336-1405). Весной 1387 года он выступил походом на Грузию. Покорив ее, вторгся в Армению. В течение одного дня Тимур взял Арзирум и тут же повернул на Иран. Прошелся тысячекилометровым победным шествием, покорив древний Исфахан, признанный центр художественных ремесел, мечетей и искусства миниатюрной живописи, затем и Шираз – родину Саади и Хафиза.

Обладавший знаниями и любящий интеллектуалов, великий эмир всегда щадил мудрецов, художников, поэтов и ковроделов. Он оставлял в живых и всех мастеров – керамистов. Все они отправлялись по его велению в столицу империи – для возвеличивания и украшения Самарканда, строительства архитектурных шедевров. Тимур мечтал сделать город столицей всего мира. Все, что строилось в Самарканде должно было затмить дворцы и мечети Багдада, Исфахана, Дамаска, Дели. Он следовал тому, что сделал в своем родном городе Кеш (ныне Шахрисабз). На портале величественного дворца Ак-Сарай Тимур велел выложить керамикой слова: “Если  сомневаешься в нашем величии, – посмотри на наши сооружения.”

В Ширазе, в этом древнем городе, спустя века ставшим столицей Ирана, где всемирно известные мечети – Соборная, Ноу, Вакиль, Тимур в том же 1387 году встретился с гениальным Хафизом – непревзойденным мастером газели, двустиший с однозучной рифмой через строку. Великий эмир строго спросил поэта, как он смел в своей поэме подарить возлюбленной за одну лишь ее родинку Самарканд. Тогда находчивый Хафиз показал ему свою одежду в лохмотьях и ответил, что уже достаточно наказан за свое безумное расточительство. «Впредь обращайся осторожно со своим добром, а особенно с моей столицей»,-заметил Тимур  и отпустил собеседника, щедро одарив его деньгами.

После многочисленных походов  в Иран, Малую Азию, Закавказье, Золотую Орду, Индию и Русь владения Тимура простирались от границ Османской империи до Китая, от берегов Индийского океана до русских степей. Тимур хотел превзойти Чингисхана и стать Господином мира. И всё это время Самарканд, как ворота Востока, был столицей его империи.

Уже через месяц после смерти Тимура в Отраре в феврале 1405 года великая империя начала распадаться. Сыновья и внуки Темира аксака начали собирать войска для борьбы за власть и эта кровопролитная война меж собой длилась пятнадцать последующих лет. Коварнейший внук Халил первым добравшись до Самарканда овладел городом и короной, а затем предался безумным оргиям со своей любовницей.

Раздором в бывшей империи умело воспользовались в дальнейшем казахские ханы. Напомним: многолетняя борьба с Тохтамышем, непокорным властителем Золотой Орды, была головной болью Тимура. Наступил роковой день 1449 года, когда хан Абулхаир просто напросто через два века с лишним, как и Чингисхан, разрушил Самарканд, а заодно перед этим и весь Мавераннахр. Через век в войну вступил другой казахский хан Шыгай. Он похоронен, равно как и его сын, хан Тауекел, а также видный батыр-би Жалантос-бахадур, в Самарканде.

Казахским духом «пахнет» и когда смотришь на всемирно известный ансамбль Регистан, состоящий из трех медресе – Улугбека, Тилля-Кари и Шер-Дор. Последний из них построен Жалантосом (1576-1656). В разговоре со мной мои узбекские коллеги деликатно опускают эти моменты, переводя все чисто на национальную самобытность. Им не откажешь в особом, свойственном только им патриотизме.

Но история самовольностей не любит, она или была, или нет, ее страницы невозможно переписать заново, хотя это сегодня делается, увы, повсеместно.

Хотел бы отметить, что уже в год смерти Тимура, в 1405 году, парижане воздвигли ему памятник с красноречивой надписью: «Освободителю Европы».

Есть города, где оставляешь частичку сердца. Таковыми были для Цезаря – Рим и Каир, Петра I – Петербург, Хемингуэя – Париж, для моих сегодняшних соотечественников – Астана.

Каждое утро из одиннадцатого этажа высотного своего дома в Алматы я обозреваю панорамно наши величественные горы и пунктирно в мыслях прослеживаю то, что за ними. Вижу как бы Согдиану (так в античности именовался Самарканд) – город юношеских грез моих, город, некогда объединявший этот разношерстный мир…