Конурбаева Р.Э.,
к.ф.н., Институт языка и литературы им. Ч. Айтматова
(Бишкек, Кыргызская Республика)
ОТНОШЕНИЕ ПИСЬМЕННОГО ПАМЯТНИКА
«CODEX CUMANICUS» К КЫРГЫЗСКОМУ ЯЗЫКУ
Кипчаки – одно из самых крупных и древних кыргызских племен. Генеалогически кыпчаки входят в состав племенной группы ичкиликов (Булгачи). Ареал расселения кыргызов-кипчаков охватывает очень широкую территорию. Представители этих племен в настоящее время живут в Оше, Джалал-Абаде, Баткене, в Чуйской области. Кроме того они встречаются в Узбекстане (Андижане, Намангане), Таджикистане (Джергетале, Шаартузе, Горгом Бадахшане), Китае (СУАР) и др. (1, с.126).
Известный тюрколог Баскаков Н.А., подчеркивая особое влияние кипчакского языка на формирование и развитие кыргызского языка, относит кыргызский язык наряду с алтайским, к кыргызско-кипчакской группе восточно-хунской ветви тюркских языков (2, с. 210). Такая классификация была построена прежде всего на основе исторического процесса развития языков в связи с историей самих тюркских народов, с учетом всего грамматического строя тюркских языков и их словарного состава. Данный факт подтверждает неразрывную связь кыргызского и кипчакского языков. В связи с этим большой интерес представляют процессы взаимодействия и взаимовлияния языков этих племен.
Состояние кыргызского языка в средние века (фонетика, лексика, сфера его употребления, развитие и связи с другими языками), к сожелению, отражено только в отдельных письменных памятниках. В результате чего, кыргызский язык того времени с лингвистической точки зрения совершенно не исследован. Фонетическая система (состав фонем, изменения, происходившие в нем), лексическая система, грамматический строй не только не были рассмотрены с исторической точки зрения, но даже вообще не были предметом специального исследования.
Общепризнанное письменное наследие «Codex Cumanicus» или «Кыпчакский словарь» отражает состояние тюркских языков того времени и, безусловно, дает также весьма полное представление о языке кыргызов-кипчаков XIII-XIVвв., и, конечно же, является благодатным материалом для кыргызского исторического языкознания.
Согласно историческим научным данным, кыргызы и кипчаки всегда жили по соседству и были связаны тесными экономическими и родственными узами. Об этом же свидетельсвуют произведения устного народного творчества (легенды, загадки и т.д.). К примеру: “Сенде жок, менде жок, Отто жок, сууда жок, Кыргызда жок, кыпчакта жок” (загадка, птичье молоко). В результате не только тесных контактов, а порой и смешения двух народов, их называли не просто кыпчаками, или кыргызами, а “кыргызами-кыпчаками”.
Автор словаря “Дивани лугат ит-турк” Махмуд Кашкари близкородственными считает языки племен: кыргыз, кыфчак (кыпчак), огуз, тухси, ягма, чыгыл, ыграк, чарух.
А также благодаря географической близости мест проживания кыргызов и кыпчаков происходило смешение их родов и племен, которое отражено в произведениях устного народного творчества:
Качып барган кыргызда,
Катаган, тейит калкы бар.
Кадимки Кошой алпы бар,
Кыпчакта Кылыч теги бар. (3, “Манас” с. 36-37.).
Калың калмак кол салып
Кыргыз менен кыпчактан
Жылыга чаап олжо алып,
Ушуларды укканда
Өлгүм келет арданып!
Кыргыз, кыпчак элимдин
Кырылган өчүм албасам. (“Курманбек” с. 11-12.).
Кең Кашкардын ар жагы,
Кебез тоонун бер жагы
Кең талааны жердеген,
Уругум кыпчак эл деген.
Кырк уруу кыргыз эл эле
Ал кыргыздын бир уулу.
Элеман кыпчак мен элем. (“Эр Төштүк”, с.338).
Литературовед Т.Абдракунов, исследуя загадки, имеющиеся в письменном памятнике «Codex Cumanicus» отметил, что они являются также лексическим богатством кыргызского языка. Сравнивая их с произведениями фольклора некоторых тюркских народов, он констатировал тот факт, что загадки тюрков часто совпадают по семантике, а отдельные из них совпадают прямо слово в слово: «… тесно переплетенные фольклорные связи кыргызов и кыпчаков, отраженные в письменном памятнике кыпчаков, ведут нас к общим корням двух родственных народов. Появление этих загадок, возможно, относится к тем временам, когда кыргызы жили на Енисее и в Саяно-Алтайских горах, т.е. со II в. до нашей эры по VIII-IX вв. нашей эры. Известно, что в составе Кыргызского государства жили кыргызы, тувинцы, хакасцы и народы Горного Алтая, которые имели тесные политические, экономические и культурные связи. Мы полагаем, что загадка в памятнике о змее и ноже является общей для всех народов енисейской эпохи. Одной из причин того, что мы пришли к такому выводу, является не только то, что эти загадки похожи друг на друга по смыслу как две капли воды, сохранились у всех этих народов, но и то, что в упомянутом письменном памятнике средних веков их фонетический облик фактически не изменился» (4,с.15).
На основе вышеприведенных, глубоко аргументированных материалов, мы пришли к выводу, что кыргызский народ с древних времен был тесно связан с кыпчаками.
Фонетически язык письменного памятника «Codex Cumanicus» довольно близок ко всем тюркским языкам, но особенно он близок к говору «ичкилик» южного диалекта кыргызского языка. Наблюдается не только близость фонетического строя (звуковые изменения, сингармонизм и т. д), но и схожесть лексическая.
Оргинал памятника «Codex Cumanicus» написан готическим шрифтом, который состоит из 33 букв. Фонемный состав языка памятника состоит из 9 гласных и 24 согласных. Состав гласных фонем кыргызского языка полностью совпадают с составом гласных фонем языка упоминаемого памятника: 8 из литературного языка и 1 из южного диалекта [ә].
Характерные для кыргызского языка долгие гласные и дифтонги наблюдаются также в языке памятника. Например:
СС. ай // аай (70, 28) – кырг. ай;
СС. yaa (100,15)– кырг. жаа;
СС. yaac (94,18) – кырг. жаак;
СС. yaagh (94,19) – кырг. жаак, ээк;
СС. saadat () – кырг. токуу үчүн курал;
СС. sааr, каlaa (78, 23, 24) – кырг. шаар,калаа;
СС. лаал (93,24) – кырг. лаал;
СС. naamat lu (98,3)– кырг. кичипейил, ырайымдуу;
СС. naal (102, 21) – кырг. наал, така;
СС. maainlar (82,13) – кырг. суусундуктар;
СС. буун// богум (94, 6) кырг. муун;
СС. suulu (110, 22) – кырг. сулу;
СС. ооаmac (76,15) – кырг. ообос, оомат;
СС. toodaс (94,22) – кырг. эрин.
Следущий пример слов на письме имеет две гласных, но при произношении теряет это свойство и является дифтонгом, что означает долгую гласную:
СС. buuq [buvux](96, 4) – кырг. муун;
- тuuj [tüvi, tü] (110, 5) – кырг. таруу ботко;
- souuar [sver] (98,10) – кырг. сүйөр киши;
СС. sauunur [] (98, 14) – кырг. сүйүнөр киши;
СС. tuuma [tvme] (103, 4) – кырг. түймө же топчу.
Слова памятника с дифтонгами:оw > уу СС. савсар / саусар 85, 5 – кырг. суусар СС. йовурган 85, 16 – кырг. жууркан. СС.оwуч 95, 27 – кырг. ууч; тоwман ~ туман; ог > уу СС. огул 97, 6 – кырг. уул. СС. тогру – кырг.туура, СС. йогун ип 88, 13 – кырг. жоон жип; СС. богум ул буум 94, 6 – кырг. муун; агз 94, 21 – кырг. ооз; СС. богдай// бугдай// бодай 110,2 – кырг. буудай; аг > оо СС.агыр > кырг. оор, СС. саглык > кырг. соолук, ден соолук, СС. таг > кырг. тоо, өw > өө; СС. эгөw >кырг. өгөө; СС. сөwэк 95, 25 –сөөк; СС. силевсүн > кырг. сүлөөсүн; СС. билев 87, 1 – кырг. бүлө; куйегу 97, 12 күйөө; СС. эйәрчи 87, 15 – кырг. ээрчи; СС. саға /баға/ – баа.
Состав согласных фонем в кыргызском языке и состав согласных фонем в языке рассматриваемого памятника также полностью совпадают. Даже варианты [к] и [г] перед гласными переднего [э, и, ө, ү] и заднего [а, ы, о, у] ряда также полностью совпадают. В исконно кыргызских словах звуки [ в, ф, х] не употребляются. В языке памятника эти звуки встречаются в заимствованных словах: фил, фриште, жифт, халал, хормат, хач.
Важнейшим фонетическим законом современного кыргызского языка является один из видов дистактной прогрессивной ассимиляции гласных, получившей в тюркологии название сингармонизма. Этот закон действует в современном кыргызском языке с высокой степенью последовательности. Сущность его сводится к тому, что качество гласного в первом слоге слова определяет качество всех последующих гласных (5, с. 50). Сингармонизм проявляется в кыргызском языке в законах небного и губного сингармонизма, которые тесно связаны в рамках каждого слова и действуют одновременно.
В языке памятника гласные заднего ряда и негубные созвучны следующим образом: после негубного заднерядного [а] употребляется негубной заднего ряда [а] или [ы]: абага “аба”; абышка “абышка”; агач “агач, жыгач, бак”; айа “алакан”, айак “бут, айак”; айаз “ачык”; айран “ат байлаган жер”, “ат акыры” (түркчө); ана “эне, апа”; анча “анча”; акча “акча”; акмак “акмак”; арпа “арпа”; бадам “бадам”; балгам “былжыр”; барча “баары”; чалма “чалма”; чанак “чанак”; чарчав “шейшеп”; дарага “дар ага, чоң ага, аскер башчысы”; качан “качан”; хафта “апта”; йабалак “жабалак”; йаман “жаман”; йара “жара”; майдан “майдан”; маңлай “маңдай”; каргаша “каргаша”; сабан “соко”; садага “садага”; шайтан “шайтан”; табак “табак”; тафтар “дептер”; агры “оору”; агрык “оору”; айыңчы “айыңчы”; алгыш “алкыш”; бакшы “бакшы, жазгыч (писарь)”; батыр- “батыр”; чатыр “чатыр”; дары “дары”; хакыл “акыл”; йакшы “жакшы”; йарлы “жарды”; кагыт “кагаз”; сагынч “сагыныч”; тары “таруу”; таштын “тыштан, сырттан”.
В первом слоге после негубного заднерядного [ы] употребляется негубной заднего ряда [ы] или [а]: йыгыл- “жыгыл-”, йыртыл- “жыртыл-”, кылыч, клыч “кылыч”, кыргый “кыргый”, кырмызы “кырмызы, кызыл”, сыгыр “сыйыр”; сыкрык “чабарман, курьер”, тыным “тыным”; ырчы “ырчы; ышым “ куту , кап ”; чыганак “чыканак”; чырак “чырак”; йылтра “жылтыра”; кыскач “кычкач”; кызар-“кызар-”; сычкан “чычкан”; тырмак “тырмак”.
В «Codex Cumanicus» гармония гласных по степени лабиализации или губной сингармонизм тоже наблюдается: буйур- “буйур-“ буйурук, буйрук “буйрук”; булуң “булуң”; булуд “булут”; бурун “мурун”; жухут “жүйүт, жөөт, еврей”; йурум “күнөө”; йугурт “жуурат”; йулдуз “жылдыз”; йурух “муштум, жудурук”; куйрук “куйрук” куйу “кудук”; куру “куру,курук, куураган”; туткуун, тутгун “туткун”; уйу– “уйу-“; улу- “улу-”; улулук “улуулук”; урлук “урук”; устлу “эстүү, акылдуу”; узун “узун”.
По закону сингармонизма после звука [у] не последует звук [а], так как имеет место закономерное нарушение. Хотя нарушение губной гармонии после гласного [у] является фонетической закономерностью кыргызского языка в отдельных случаях использование негубного после губного или наоборт возможно (6, с. 49). Данный закон наблюдается и в языке памятника. К примеру: болор, болар «кристалл»; хороз “короз”; богум, бувун “муун”; бойун “моюн”; болуш “болуш”; чойун “чойун”; човгуч “жалаачы” йолчу “жолчу” йолук– “жолук-”; йоксул “жокчул”; кобузчу “комузчу”; кондур “кондур; коншу “коңшу”; котур “котур”; ковун, хувун “коон”; ойул- “ойул-”; олтургуз- “олтургуз-”; орун “орун”; отлук “оттук”; отуз “отуз”; огул, овул “уул”; козу “козу”; сочул-, сучул– “чеч-”; соңгур “соңор, шумкар”; тогру “туура”; күн тогушы “күн тогошу, туу”.
В языке памятника гласные переднего ряда и негубные созвучены следующим образом: после негубного переднерядного [э] употребляется негубной переднего ряда [э] или [и]: бечел “бечел”; бехет “бекет”, бей//бий “бий”; бейенч//бейинч “кубаныч, сүйүнүч”; безгек “безгек”; чебер “чебер”; елек “элек”; егер, егир “эгер”; егев “өгөө”; ейер “ээр”; емчек “эмчек”; емен, имен “имен, ийменүү”, емгек “эмгек”; емген- “кыйналуу”; еген “экен”; ердем “кайрым; ак пейилдик, ак көңүлдүк”; ерте “эрте”; ескер “эскер-”; ешек “эшек”; етез, етиз “дене”; йеге “кең, кеңири”; бейик “бийик”; белсенди “белсенүү, жылаң төш, белден өйдө ачык”; бери “бери”; беркит “бекит”; бернели “карыздар”; чери башы “чери башчы”; дегри, дейри “дейре”, дейин “чейин”; дерзи “кийим тигүүчү”; ечки “эчки”; ейгилик “ийгилик”; елбек, елпек “көп, бай”, елбети “албетте”; елген– “элейген”; еликле “эликте ” ейсик “өксүк, кем ” егиз “эгиз”; екки, еки “эки”; екинчи “экинчи”; елчи “элчи”; енчи “энчи”; ениш “эңиш”; епчи “эпчи; ерин “эрин”; еричек “эринчээк”; еркеч “эркеч”; еркек “эркек”; еркли “эрктүү”; ерлик “эрдик”; есирге “боору оору”; ески “эски”; ешик “эшик”; етик “өтүк ”; йеңил “жеңил ”; йиренчи “ийменчи”.
В первом слоге после негубного переднерядного [и] употребляется негубной переднего ряда [и] или [э]: бириктир “бириктир”; битик “битик, жазуу”; чибин “чымын”; чиркин “чиркин, түрү суук”; жинжибил “имбирь”; ичик “ичик”, инчке “ичке”; ипкин “сыя көк”, бичен “бычан, чөп”; бийен– “сүйүн-”; бирге “бирге”; чичек “чичек”, дидер “жүз, бет”, фриште//феришта//фристе “периште”; игине “ийне”; ипек, йибек “жибек”; ишлемек “ишмердик, ишкерлик”; йегит, йиги.
Созвучие гласных переднего ряда с губными гласными: чүчкүр “чүчкүр”, чүгүндүр “кызыл кызылча чүрүш “чүрүш ”, йүгүн “жүгүн”, йүзүм “жүзүм”, йүзүк “жүзүк, шакек”; бүкрү “бүкүр”, бүгү “бүбү, олуя”, бүтүн “бүтүн”, бөрү “бөрү”, өкгүнч//өйкгүнч “өкүнч”, өгүз “өзөн”, өгүз “өгүз”, өлүм “өлүм”, өтрүкчи “өтрүкчү”, өтүнч “өтүнүч ”.
В ходе сравнения лексемы памятника с лексемами кыргызского языка доказано 80% совпадений лексических единиц памятника, сгруппированные по 40 лексико- тематическим группам, с лексическими единицами кыргызского языка.
Жизнь и условия кыпчаков и кыргызов резко отличались от жизни и условий европейцев. В памятнике этот факт доказан тем, что названия трав, специй, лекарств, удобрений, парфюмерии и т.д. представлены без перевода на кыпчакский язык. Это говорит о том, что составители данного памятника, являющиеся европейцами, либо не могли найти варианты кыпчакских слов на эквивалент в европейском языке, либо кыпчаки в средние века еще не усвоили такие понятия. В отличие от тематической группы слов, связанных со скотоводством, с ремесленным делом (кузнечное, столярное, сапожное, ткацкое), с предметами домашнего обихода, названиями одежды и украшений, строительными материалами и орудиями труда и т.д. совпадают по структуре и по значению с лексемами современного кыргызского языка.
Таким образом, при исследовании лексического состава СС мы выявили ярковыраженную активность социально-бытовых, культурных, торговых и житейских тесных связей кыргызов и кыпчаков. Это подтверждает и тот факт, что большинство лексических единиц употребляется в современном кыргызском языке, и по сей день.
Даже сами понятия «кыргыз» и «кыпчак» неразрывны друг с другом и возможно их употребление только вместе: “кыргыз – кыпчак этникалык уруулары”, “кыргыз – кыпчак тобу”, “калың кыпчак элинен болом”, “кыргыз – кыпчак уругум”. Это единение неспроста. Дело в том, что в IX-XVI веках между кыргызами и кыпчаками на первый план вышли социально-политические отношения. Во-первых, они дали предпосылку создания этнополитического единства кыргызов и кыпчаков, во-вторых, два сильных исторических племени, вышли на политическую арену.
Также и в фольклоре и даже в работах зарубежных ученых понятие «кыргыз-кыпчак» понимается как единое целое. Письменный материал и языковые факты этого памятника являются достоянием не только двух народов, но и вправе считаться общим достоянием тюркских народов.
Самое главное в том, что лингвистическое, этнолингвистическое, историческое и культурное исследование данного памятника дает возможность увидеть состояние исторической фонетики, лексики и грамматики кыргызского языка в средние века. Поэтому этот кыпчакский словарь имеет прямое отношение к истории, культуре, языку кыргызского народа.
Литература:
.
- Каратаев О. Кыргыз этнонимдер сөздүгү.- Б., 2003.
- Баскаков Н. А. Тюркские языки. – М. ,
- Манас” эпосу. С.Орозбаковдун варианты, фонд № 273.
- Абдыракунов Т. Табышмактуу кол жазма // Кыргызстан маданияты, №18.- 1-май.- 1968.
- Грамматика киргизского литературного языка.- Ф., 1987
- Кыргыз адабий тилинин граматикасы:фонетика жана морфология. -Ф.: 1980.