О НЕКОТОРЫХ ПЛЕМЕНАХ ЗАПАДНЫХ ТЮРКОВ И ТЮРГЕШЕЙ

 

 

 

Торланбаева К.У.

Алматы, Казахстан

Институт востоковедения

им. Р.Б. Сулейменова

О НЕКОТОРЫХ ПЛЕМЕНАХ ЗАПАДНЫХ

ТЮРКОВ И ТЮРГЕШЕЙ

 

 

Одним из интересных источников по истории дипломатических отношений между западными тюрками и римлянами являются сведения Менандра Византийца. В его «Продолжении истории Агафьевой» мы находим подробное описание причин и событий подписания договора «О союзе и мире» между тюрками и римлянами и последующие отношения между двумя сторонами. Посольство тюрков в Византию возглавил согдиец Маниах в 568 г. во время правления Истеми-кагана (лат. Дизавул) [1].

В представленной публикации для нас эти сведения важны с той точки зрения, что, наряду с другими письменными источниками, помогают восстановить сведения о племенном составе западных тюрков и затем тюргешей.

Ответное посольство римлян в Тюркский каганат состоялось в 576 г. во главе с Валентином Меченосцем. Во время визита римский посол вместе с Истеми-каганом «остановился в месте, называемом Талас и (они) здесь встретили посольство персидское» [1, с. 380]. Этот случай упоминания Таласа является единственным в византийских источниках.

Талас был той страной, которую тюрко-манихейская «Книга двух основ» (VIII в.) и «Словарь» Махмуда Кашгари (XI в.) называют Аргу-Талас, Алтун-Аргу-Талас, Аргу-Талас-Улуш [2; 3]. В стране Аргу были установлены четыре манихейских храма в Чигиль-балыке, Кашу, Орду-кенте и Йигян-кенте [4, с. 48-50]. Все эти названия известны у персидских и арабских авторов X – XVI веков под теми же названиями, указывающие на Талас как центр в Западном Семиречье, вокруг которого располагались города Чигиль, Кашу, Орду-кент и Йигян-кент.    

В 576 г. эти края находились под управлением Турксанфа: «Римляне проехали многими трудными дорогами и непроездными местами, и, наконец, достигли того края, где были военные знаки Турксанфа, одного из князей туркских (т.е. тюркских). Те, которым досталось в удел управлять племенем туркским, разделили владения его на восемь частей. Старейший единодержец Турков называется Арсила (т.е. Арслан)» [1, с. 418]. Верховным каганом Тюркского каганата во время этого римского посольства был Тобо-каган (572–581 гг.) [5, с. 237-239]. Турксанф, судя по этому источнику, был одним из тюркских правителей Таласской области. Разные источники о нем сообщают следующие сведения:

1) По византийским источникам, Турксанф – один из тюркских правителей области Талас, военным знаком и титулом которого, вероятно, и  был Арсила/Арслан – Лев [6, с. 47].

2) По согдо-тюргешским монетам, Турксанф – тюргешский правитель, чеканивший монету с надписью: tγwsnkγwβw – тухсан хубу «государь тухсский» [7, с. 405-410; 8, с. 190].

3) По китайским летописям, Турксанф – это удельный тюргешский князь, обозначенный в летописях под именем Тухосянь, этимология имени которого может быть восстановлена по-тюркски как Тухсан (< t`uo-xua-siän < tuxsan) [6, с. 46, 47; 8, с. 190].

4) По персидскому источнику «Худуд ал-‘алам», субстратное население тюргешского государства обозначалось в форме тухсиāн, т.е. «тухсийцы» [9, с. 99, 300-304; 8, с. 190].

5) В «Словаре» Махмуда Кашгари упоминается сдвоенное название племени токсы-чигиль – toχsï čigil [3, с. 423], обозначенное в «Древнетюркском словаре» как этническое объединение тюркских племен, или родов [10, с. 578].

Все указанные сведения письменных источников относятся к Таласской области – важного центра караванной торговли и тюрко-согдийского взаимодействия. Известно, что обозначение имени правителя может указывать на название самого племени. В данном случае речь идет о правителе с именем Тухсан (кит. Тухосянь, лат. Турксанф), племя, которое он возглавлял, называлось тухс или тухсийцы. Это племя входило в 576 году в состав Западно-тюркского каганата, затем вошло в состав Тюргешского каганата, как его правопреемника и стало этническим субстратом тюргешкого населения. Во время византийского посольства западных тюрков в этой области представляло племя тухс. Появление в «Словаре» Махмуда Кашгари через три века после этих событий этнического названия тухсы-чигиль может также указывать на сохранение этнического субстрата тухс в Таласской области, однако уже в составе названием племени чигиль. 

Название тюркского племени чигиль помимо «Словаря» Махмуда Кашгари встречается также в манихейских фрагментах из коллекции рукописей, обнаруженных в Турфанском оазисе А. фон Лекоком [2]. Л. Кларк дал классификацию манихейских текстов и датируют эти фрагменты VIII-XI вв. [11, с. 133]. Название чигиль также встречается в «Кудатгу Билике» [10, с. 145]. По исследованиям Ю.А. Зуева племя чигиль приняло манихейство и поэтому было выделено среди других тюргешских племен, затем вошло в состав карлуков [8, с. 191].

Народную этимологию названия чигиль приводит Махмуд Кашгари. В легенде говорится, что «Когда Зу-л-Карнайн (т.е. Александр Македонский) дошел до страны Аргу, тучи пролили потоки воды, и дорога стала грязной, отчего его постигли большие затруднения. Он сказал по-персидски: «Ин чи гиль аст?» что значит: «Что это за грязь, мы никак не избавимся от нее?!». И приказал возвести здесь постройку. И была построена эта крепость, которая теперь называется Чигиль… Потом те из тюрок, кто поселился в этой крепости, стали называться «чигиль». Позже это название распространилось… И назвали тех, кто одевался по-чигильски, т.е. всех тюрок, живущих от Джейхуна до Верхнего Китая, чигиль, и это ошибка» [3, с. 304; 12, с.22].

За внешне обыденным рассказом об основании города и народной этимологией слова «чигиль» кроется указание на важное положение учения Мани. В манихействе грязь – это материальный элемент (в том числе, человеческая плоть) всякого творения в области смешения Света и Мрака. Стремление к «избавлению от грязи» подразумевает освобождение души Живой из уз Материи, от грязи, оскверняющей чистоту Света. Постоянное очищение от грязи Материи и Мрака составляет содержание всего процесса вознесения души к царству Света, который в других текстах назван Йол-Тенгри [13, с. 3-5]. Чигильскую манеру одеваться, т.е. носить долгополую одежду (uzun tonluγ), по мнению Дж. П. Асмуссена, было тюркским названием всех манихеев [14, с. 219].

В «Тан шу» Тухосян (по Н.Я. Бичурину: кит. Тухосян-Гучжо-хан) был правителем тюргешей и правил в Суябе – каганской ставке, тогда как катунская ставка располагалась в Таласе (кит. Хынлос). Упоминаемый в летописи «черный род» является калькой тюркского племени каратюргеш. Во время событий нападения кашгарских и ферганских войск во главе с Фумын Линча на Талас упоминается город Йигян, в качестве трофеев они захватывают вдову тюргешского Сюлюк-кагана (кит. Сулу, 716-738 гг.), хотанскую царевну и «Живэйеву ханьшу» [5, с. 305]. Город Йигян есть то же, что в арабских источниках Йигян-кент, слово «йегян» по-тюркски означает «племянник» [10, с. 253].

Во время первого визита византийского посольство к тюркам в 568 году, казалось, что Тюркский каганат выступает единым, однако уже с самого начала своего существования он имел два крыла: восточное и западное. Завоевания на западе, отношения с Сасанидским Ираном и Византией проходили через западных тюрков, которые считались «младшей» ветвью по отношению к восточным тюркам. Легенда о двух братьях Бумын-кагане и Истеми-кагане в начальных строках надписи Кюль-тегину отражает характерную для кочевого общества организацию родоплеменного деления с постоянным «отпочковыванием» выделявшихся родов. Объяснение такой организации имело идеологическое обоснование, связанное с образами старшего и младшего братьев, или братьев-близнецов в генеалогических мифах народов Центральной Азии. В геополитическом отношении Тюркский каганат никогда не был единым, а представлял собой два каганата, восточных и западных тюрков. Через сто лет в результате междоусобных воин по причине наследования верховной власти на Орхоне, а значит первенства в Степи, представления о легендарном единстве стерлись, и мы уже имеем дело с отдельными государствами-каганатами: правопреемником Западно-тюркского каганата становится Тюргешский каганат, правопреемником Тюркского каганата становится Восточно-тюркский каганат.

Основателем Тюргешского каганата (699 – 766 гг.) был Учжилэ (тюрк. Йузлик, 699–706 гг.), первые два иероглифа китайского имени, по мнению Ю.А. Зуева, означают «черная сущность» [7, с. 206], по-тюркски он носил титул Бага-таркан и был выходцем из племени хэлоши (тюрк. алач/халач), четвертого племени в составе левого крыла Западно-тюркского каганата. Первоначально он стоял во главе этносоциальной организации, называемой сотня (тюрк. yüz), локализация которой находилась в Отрарском оазисе. Термин «йузлик» – предводитель сотни встречается в енисейских надписях [15, с. 38, 46, 87] и указывает на этносоциальную организацию сотенной дружины, которая выполняла функции разведки и воспитания подрастающего поколения в кочевых обществах, ее социальное место было определенно и составляло обязательное структурное подразделение общества [16, с. 47-55]. Предводитель-наставник такой сотни мог носить титулы Кара-чор, или öгя; его образ восходит к иранскому витязю Рустему, наставнику Сиявуша, этот образ представлен и в турфанских манихейских фрагментах уже в качестве манихейского учителя с титулом мар [8, 202-203, 252].

По мере ослабления западно-тюркских каганов, тюргеши усиливались. В 699 году Учжилэ изгнал в Китай марионеточного кагана из ашина и установил свою власть на территории от Шаша до Турфана и Бешбалыка. В целях обретения законных прав на западно-тюркский престол по традиции тюргешский каган стал именоваться «каганом десяти фамилий он ок» (т.е. «народа десяти стрел»), сами тюргеши именуются народом он ок и даже западными тюрками [6, с. 89]. Йузлик  перенес свою главную ставку в Суяб, его вторая, или Малая ставка, находилась в Кунгуте. Такого было рождение нового каганата и новой династии, был учрежден чекан собственной монеты, на легенде которой было записано: тухсан хубу «государь тухсский» [7, с. 405-410; 7, с. 190].

В 706 году на тюргешский престол сел сын Йузлик-кагана Сакал (кит. Coгэ, 706-711 гг.), который до интронизации был тутуком приталасской области Улу [8, с. 143-144]. В китайских источниках находим характеристику этого термина: «Бороду они называют согэ (тюрк. сакал). Потому-то у них есть (звание) са-кал-тутунь» [17, с. 154, 156-157].

У Сакал-кагана был брат-соперник Чжэну, которому новый каган передает управление над Таласской долиной с центром в Таласе с тюркским и согдийским населением, занимавшими стратегическую позицию на Великом Шелковом пути. Положение Тюргешского каганата не было устойчивым, как из-за внутреннего конфликта двух братьев, так и грозившей военной опасности с претендентами ашина из Восточно-тюркского каганата.

В это время каганом восточных тюрков был один из сильнейших правителей Степи Капаган-каган (691 – 716 гг.) (кит. Мочжо; тиб. hBug-chor). Период тюрко-тюргешских отношений приходится на 706 – 711 годы и связан с известной тюргешской военной кампанией – самым грандиозным событием в имперской истории восточных тюрков, ее основная цель заключалась в утверждении господство ашина над тюркскими племенами на западе вплоть до Кюнгю и Тарбана на реке Жемчужной (Сырдарье). Причиной войны стало обращение Джену к Капаган-кагану за помощью против Сакал-кагана, которого тот считал незаконным правителем. С именем Джену и событиями 708 года связана тюрко-тюргешская война и упоминание в орхонских надписях каратюргешей и азов [8, с. 208].

Начало, ход военных действий и успешное завершение кампании против тюргешей описано в надписях Тоньюкука, Кюль-тегина и Бильге-кагана. Решающая битва между тюрками и тюргешами произошла при р. Болчу, окончившаяся победой восточных тюрков. Согласно китайским летописям, это событие произошло в 708 году, доказательство которого представлены на русском языке Ю.А. Зуевым [8, с. 165-168]. Главным источником даты события является китайские летописи периода династии Тан, пересмотр которых по этой дате и этому событию был первоначально дан в переводах летописей китайским ученым Цэнь Чжунмянем, затем в переводах и монографии японской исследовательницы Наито Мидори «Ниси токкэцу си но кэнкю (История западных токкэцу-тюрков)» (1987 г.).  Как пишет Ю.А. Зуев: «Наито Мидори так и назвала раздел в своем исследовании по истории западных тюрков «Тюргешский поход восточных тюрко-туцзюе во 2-м году периода Цзин-лун, 708 г. … До нее китайский историк Цэнь Чжунмянь привел свидетельства, что обозначение периода С14299, 12272 Цзин-лун (707–710 гг.) в ряде случаев (в том числе в «Истории дин. Тан») было ошибочно заменено сходным по написанию С14299, 15095 Цзин-юнь (710–711 гг.)» [8, с. 166, 165-167]. Война с тюргешами происходила во 2-м году периода Цзин-лун, т.е. в 708 году: «В это время (708 г.) Мочжо всем народом напал на туциши», или «Мочжо всем народом напал на тюргешского Сакала», «земли на юге от пустыни Гоби опустели» [6, с. 281-282].

Сведения о сражении с тюргешами параллельно описаны в трех тюркских надписях. Приведём описание этого сражения по надписи Тоньюкука (стк. 39-40) в переводе С.Е. Малова [18]: «На второй день они пришли. Они пришли, пламенея как пожар (örtčä qïzïp kelti). Мы сразились. Сравнительно с нами их два крыла наполовину были многочисленней. По милости Неба (tеngri) мы боялись, говоря, что их много. Мы прогнали (врагов), их кагана мы схватили, их ябгу и шада мы умертвили» (Тон, 39-40).

В надписи Кюль-тегину это же сражение с тюргешами описывается иначе: «Войско тюргешского кагана пришло при Болчу подобно огню и вину (otča borča kelti). Мы сразились, Кюль-тегин схватил собственноручно каганского приказного тюргешей, тутука азов. Их кагана мы убили, его племенной союз (иль-эль; государство) покорили. (Но) масса тюргешского народа (qara türgeš bodun) откочевала вглубь (страны, т.е. подчинилась) (Надо: народ каратюргешей по большей части подчинился [12, с. 29]). Тот народ при Табаре (Таласе) мы поселили…» (КТб, 37-38).

В двух надписях привлекают внимание выражения otča borča kelti и örtčä qïzïp kelti, в которых  слова ot и ört означают противоположные понятия о сущности огня в манихействе. Согласно этому учению, огонь дуалистичен, это два Огня: очищающий и созидающий божественный Огонь (тюрк. оt tеngri) и его антиподобие – уничтожающий Огонь-Пожар мира Мрака (тюрк. ört). Представление об огне относится к зороастрийскому слою учения Мани. «К тому времени, – говорится в «Кефалайа», – когда Первочеловек вышел на врага, он вызвал пять Одеяний живых и смирил Мрак Одеянием Огня живого; в том Одеянии он погасил Пожар врага; низверг его суесловие и гордыню» [19, с. 127]. Подобное отмечено в надписях в эпизоде прихода каратюргешей к р. Болчу для сражения с восточными тюрками. При этом только в надписи Кюль-тегину единственный раз в камнеписных источниках употреблен этноним «каратюргеш». Бильге-каган уточняет, что речь идёт не о тюргешах вообще, а именно о каратюргешах. Загадочное название Табар приведенного отрывка всегда вызывало сомнение у исследователей. В этой связи нами в специальном исследовании было показано, что под этим топонимом может скрываться центр тюркского манихейства – Талас (или страна Аргу-Талас тюрко-манихейского колофона) [12, с. 29-30].

Продолжением этой военной кампании были события, связанные с покорением согдакских, т.е. согдийских общин в бассейне р. Сырдарьи, находившиеся под тюргешским протекторатом. Бильге-каган сообщает об этом весьма лаконично: «Вернувшись с целью устроить согдакский (soγdaq bodun) народ, мы, переправясь через реку Йенчу, прошли с войском вплоть до Темир-капыга» (КТб, 39). Более подробные сведения этого похода, его причины и результаты содержатся в надписи Тоньюкука: «Когда я устраивал и собирал приходящих бегов и народ, то народ аза (?) убежал. Я повел войско народа он ок. Мы еще воевали и гнали их. Переправляясь через реку Йенчу, гору Бянглигяк – местожительство сына Тинэси… Я преследовал врагов до Темир-капыга. Мы заставили их оттуда возвратиться» (Тон, 43-45).

Указанием на этноним «аз» (в его руническом воспроизведении в надписи Тоньюкуку – аза? – или же следует воспринимать последний знак за возможный разделительный, или за ошибку резчика) является параллельное описания погони за азами в тексте памятника Кюль-тегину: «Народ азов стал нам врагом. Мы сразились при Кара-кёле; Кюль-тегину шел (тогда) тридцать первый год. На своего белого коня героя Шалчы сев, он бросился в атаку, схватил эльтебера азов; народ азов тогда погиб» (КТб, 42-43).

Совокупные сведения письменных источников восстанавливают  картину политических событий 708 года и племенной состав тюргешского общества.

1) Междоусобная борьба в Тюргешском каганате привела к войне с восточными тюрками в 708 г. Целью военного похода восточных тюрков было восстановление первенства династии ашина над тюркским народом, а также восстановление подчинения торговой артерии Таласской области, которая связывала их с Согдом и затем Ираном и Византией. Тюргешский каганат не переставал существовать и имел свою династию.  После смерти Сакал-кагана его преемником стал Сюлюк-каган (кит. Сулу, 716–738 гг.), который был представителем каратюргешей.

2) В Таласской области находились согдийские центры, являющиеся составной частью каганата. В надписи Кюль-тегину название Талас было заменено, вероятно, преднамеренно на слово Табар, означающее «товар», а может было указанием на эту область как на торговый центр согдийской торговли, важный в политическом и экономическом отношении. Таласская область играла важную стратегическую роль и в религиозном отношении представляла собой синкретическую область манихейских и зороастрийских общин. Однако круг письменных источников наиболее часто указывает на манихейский центр этой области. Привлечение манихейских источников к пониманию исторических событий тюркского времени раскрывает многие непонятные строки орхонских памятников.

3) В надписи Кюль-тегина имеются ясные названия обозначения тюргешей, это, в целом народ тюргешей – это каратюргеши, а азы, вероятно, главное племя среди них. Упоминание племени аз во всех орхонских надписях указывает на его особенную роль в Тюргешском каганате, это племя наряду с тухсами составляло субстратный этнический компонент тюргешей. Этимология названия племени «аз» восходит к зороастризму, и означало сущность демона, пожирающего Ахримана. Аз – принцип беспорядка, который вторгся в естественный порядок: он и излишек и нехватка в противоположность достаточному, одновременно это – желание, т.е. предварительное условие физической жизни, так же как и физической смерти [20, с. 49-51]. В манихейских текстах персидское слово «аз» стало переводиться на греческий язык со значением «материя», которая является начало смерти, эта она побудила Царя Тьмы начать войну с миром Света [21, с. 376]. Для манихеев «материя» и «вожделение» были взаимозаменяемыми терминами: они – и «беспорядочное движение, которое находится в каждой существующей вещи» и принцип, который препятствует вечной жизни. Поэтому, характеризуя тёмное начало в манихейских текстах, говорится о беспорядочном движении, беспорядке [19, с. 29].

Таким образом, на территории Таласской области, современной Чу-Таласской долины по письменным источникам просматривается преемственность в племенном составе западных тюрков и тюргешей. Племена тухс и аз были одним из этнических субстратов Западно-тюркского и затем Тюргешского каганатов. Название племени чигиль находит объяснение в круге манихейских представлений и впоследствии стало общепринятым названием для обозначения тюркского племени в персидских и арабских источниках.

  Список использованных источников:

  1. Менандр. Продолжение истории Агафьевой // Византийские историки / Пер. с греч. С. Дестуниса. – СПб., 1861. – 456 с.
  2. Le Coq A.von. Türkische Manichäica aus Chotscho. T. 1. // Abhandlungen der Preussische Akademie der Wissenchaften.– Berlin: Verlag der Königl. Akademie der Wissenschaften, 1919. – 67 S.
  3. Туркий Сỹзлар Девони (Девону Луєотит турк) / Таржимон ва нашрга тайёрлавчи С.М. Муллибов. – Тошкент, Узбекистон ССР Фанлар Академиясы нашриети, 1960. – Т. 1.
  4. Кляшторный С.Г. Манихейские обители в стране Аргу // Туған өлке. – 2006. – № 1 (6).– С.48-50.
  5. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. – Алматы: Жалын баспасы, 1998. –Т. I.
  6. Chavannes Ed. Documents sur les T`ou-kiue (Turcs) Occidentaux. – St.-Pb., 1903. – 348 p.
  7. Смирнова О.И. Сводный каталог согдийских монет. – М.: Наука, 1981. – 256 с.
  8. Зуев Ю.А. Ранние тюрки: очерки истории и идеологии. – Алматы: Дайк-Пресс, 2002. –332 с.
  9. Minorsky V. Hūdūd al-Alām “The Regions of the World”. A Persian Geography 372 A.H. – 982 A.D. – London, 1937.
  10. Древнетюркский словарь. – Л.: Наука, 1969.
  11. Clark L. The Turkic Manichaean Literature // Emerging from Darkness. Studies in the Recovery of Manichaean Sources / Ed. P. Mirecki and J. BeDuhn. – Nag Hammadi and Manichaean Studies. – Leiden, New York, Köln: Brill, 1997. –P. 89-142.
  12. Зуев Ю.А., Торланбаева К.У. Манихейство и Талас. К интерпретации древнетюркских надписей // Тамыр. – 2002. – № 1 (6). – С. 19-36.
  13. Зуев Ю.А. Манихейское святилище под Таразом // Известия НАН РК. – 2003. – № 2. – С. 3-6.
  14. Asmussen J. P. Xuastuanift. Studies in Manichaeism. – Copenhagen: Prostant Apud Munksgaard, 1965. – 292 p.
  15. Кормушин И.В. Тюркские енисейские эпитафии. Тексты и исследования. – М.: Наука, 1997. – 300 c.
  16. Зуев Ю.А. О формах этносоциальной организации кочевых народов Центральной Азии в древности и средневековье: пестрая орда, сотня (сравнительно-типологическое исследование) // Военное искусство кочевников Центральной Азии и Казахстана (эпоха древности и средневековья). – Алматы: Евразия, 1998. – С. 49-100.
  17. Зуев Ю.А. Древнетюркская социальная терминология в китайском тексте VIII в. // Вопросы археологии Казахстана. – Алматы, Москва: Наука, 1998. – Вып. 2.
  18. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. – М.-Л., 1951. – 448 с.
  19. Кефалайа («Главы»). Коптский манихейский трактат / Пер. с коптского, исследование, комментарий, глоссарий и указатель Е.Б. Смагиной. – М.: Восточная литература, 1998. – 512 с.
  20. Zaehner R.Ch. Dawn and Twilight of Zoroastrianism. The Pahlavi Books. – New York: Putnam, 1961. – 181 p.
  21. Хосроев А.Л. История манихейства (Prolegomena). – СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского университета, 2007. – 478 с.